Одна из самых известных и посещаемых туристских достопримечательностей Калифорнии не имеет ни четких границ, ни какого-либо центра, ни развитой современной инфраструктуры. Big Sur – это просто часть побережья Тихого океана к югу от полуострова Монтерей, протянувшаяся примерно на 90 миль вдоль Первого Калифорнийского шоссе. Даже название местности не имеет определенного значения, а составлено из двух разноязычных слов – английского Big (большой) и испанского Sur (от El Sur – «юг»).
Посещение «большого юга» у многих любителей путешествий входит в список мест, которые нельзя пропустить, по разным причинам. Одних привлекает сюда живописность дикой природы, других – возможность нырять с аквалангом у самого берега, третьих – богемная слава места, увековеченного в литературе и искусстве поэтами, прозаиками, фотографами и художниками – известнейшими иконоборцами середины 20-го века.
Местные жители и правительство округа Монтерей, к которому принадлежит Big Sur, на протяжении последних десятилетий успешно преодолели соблазны большого бизнеса и запретили не только строительство новых домов, но также развитие каких-либо предприятий и даже рекламные щиты вдоль шоссе.
Население местности, составлявшее примерно 100 человек сто лет тому назад, сейчас едва приближается к тысяче, причем примерно половина из них имеет здесь «дачу» и вообще-то живет в других, лучше оснащенных и более цивилизованных местах.
Несмотря на постоянный приток туристов, чьи расходы составляют основу экономического процветания региона, Big Sur на центральном побережье Калифорнии остается одним из наименее проходимых и наиболее живописных уголков мира.
Мы с мужем сумели в этом убедиться, проведя ночь в Glen Oaks Big Sur, бывшем мотеле 1950-х годов, обновленном и отреставрированном нынешними владельцами (местными жителями) Tracy и Basil Sanborn до замечательно современного эстетического и экологического состояния.
Находящийся в роще вечнозеленых секвой, отель обладает всего 16 гостиничными номерами и 10 коттеджами, или Redwood Grove Cabins, которые не так-то просто забронировать. Как всегда, я выбрала для нашего путешествия самое начало «несезона», когда погода на побережье становится холодной и дождливой, спрос и цены падают, а неугомонные детишки – нарушители покоя и созерцания – прочно оседают за школьными партами.
Планируя наши путешествия выходного дня в наименее популярные месяцы, я таким образом избегаю столпотворений, к которым испытываю глубокое отвращение, смешанное с паникой. Что же касается погоды, я всегда надеюсь, что те два дня, которые я проведу в избранном месте отдыха, окажутся именно теми двумя, которые по статистике выдаются необычайно безветренными и солнечными.
Даже если мне не везет с погодой, преимущества поездок в несезон всегда перевешивают недостатки, и ведь, как известно, «у природы нет плохой погоды».
Когда мы зарегистрировались в отеле и отправились в запланированную поездку на красивейший Pfeiffer Beach с фиолетовым песком, ветер выл, не переставая. Как назло, я оставила пальто в нашем домике, так как в роще секвой было тихо и тепло, и я не могла представить, что на берегу океана погода будет совсем другая.
О том, чтобы ехать обратно за пальто по извилистой горной однорядной дороге, не могло быть и речи. Проделав путь туда и обратно и то и дело останавливаясь, чтобы дать дорогу встречным машинам, мы точно пропустили бы закат, ради которого приехали на пляж.
Закутавшись поплотнее в добротную куртку дорогого мужа, я забилась за камень и стала наблюдать за отчаянными волнами, пытающимися пробиться через расселину в скале у самого берега. Немного согревшись, я вышла из своего убежища, и мы пошли гулять по берегу, рассматривая каменные «ворота» и «крепостные стены», образованные прибрежными скалами в бирюзовых разливах воды.
И тут я увидела фиолетовый песок! Прибрежные камни – зеленые и фиолетовые – дробились и крошились и превращали мокрую, постоянно омываемую волной часть пляжа в аметистовое поле.
Закат растворился в густом тумане, скопившемся над линией горизонта, и мы отправились в обратный путь, чтобы проделать худшую часть дороги засветло.
Быстро переодевшись в нашем холодном домике, мы перешли дорогу и оказались в новеньком, оформленном произведениями местных художников ресторане Roadhouse. Вообще-то ресторан не новый (новое строительство здесь запрещено), а обновленный. В его дизайне преобладают повторно использованные материалы, такие, как сталь и медь для светильников, красная древесина секвойи для бара и столиков и бамбук, окрашенный в разные цвета, для полов.
Шеф-повар ресторана, Matt Glazer вырос в столице креольско-каджунской кухни, New Orleans, и поэтому в меню преобладают так называемые «тихоокенско-каджунские» блюда. Например, традиционный для Луизианы суп гамбо здесь приготовлен с креветками не из Мексиканского залива, а из Орегонской бухты; а не менее традиционный рыбный «сэндвич бедняка» – не с жареным сомом, а с морским окунем из залива Монтерей.
К слову о бедняках, цены в ресторане, хотя и не сногсшибательные, но нацелены на туристов, чего мы с мужем не учли при заказе напитков, когда услышали об особом «пиве дня» которое рекламировала наша официантка. Темное бархатное «Velvet Merkin» фирмы Firestone, выдержанное в коньячных бочках и содержащее 8.5% алкоголя, было конечно, отличным, и, к тому же, произведенным в Paso Robles, недалеко от самого ресторана. Однако, хотя в меню большинство разнообразных бутылок пива было по цене в пять долларов, эта особая, не числящаяся в списке бутылочка стоила в пять раз дороже, и, зная это заранее, мы наверное, выбрали бы две-три неособых…
Небольшой шок при получении счета быстро прошел, как только мы вышли за дверь и оказались в темном сказочном лесу, наполненном таинственным светом.
Взглянув вверх, я увидела источник этого света. Луны не было, зато все небо было усыпано алмазами. Знакомые созвездия Большая медведица, Плеяды, Орион и Кассиопея исчезли среди мириадов других звезд, образующих светящиеся белые массивы между темными кружевными ветвями секвой.
Благодаря тому, что вокруг нет больших или даже небольших городов, а значит, нет источников яркого электрического света, ночное небо в этих местах по праву считается самым красивым на американском континенте.
Мы ощупью пробирались к своему домику, так как фонарик лежал в машине, а машины совсем не было видно… У нашего домика, как и у всех остальных, была костровая яма с заботливо приготовленными дровами и бумажными обрезками. Холод сразу отступил, и два часа у костра пролетели незаметно.
Наутро, позавтракав в том же симпатичном ресторане каджунской кукурузной кашей с мясными лепешками и креольскими печеными помидорами, мы двинулись на север в Julia Pfeiffer Burns State Park.
Женщина по имени Julia Pfeiffer, в честь которой здесь названо несколько природных массивов, была дочерью фермера-пионера и помогала родителям управляться со скотом на их ферме. В возрасте 40 лет она вышла замуж за соседнего фермера и получила фамилию мужа Burns.
Так как людей в Big Sur всегда было не очень много, сейчас на карте красуются названные в честь одной и той же женщины Julia Pfeiffer Burns State Park, Pfeiffer Big Sur State Park и Pfeiffer Beach, о котором я сказала раньше.
В парке, который мы посетили, грунтовая тропа вела к водопаду, названному в честь землевладельца 1920х годов, McWay Falls.
Сезон или несезон, в парке в выходные всегда полно народу, и по тропе мы шли, окруженные довольно плотной толпой туристов, говорящих на всех языках мира.
Душистые эвкалипты и калифорнийские дубы росли по обеим сторонам тропы, делая нашу прогулку приятной, несмотря на толпу.
В разных местах тропы то и дело открывались виды на океан – один прекраснее другого. Наконец, мы достигли смотровой площадки, с которой был виден тонкий водопад, обрушивающийся с седловидной скалы прямо в кромку прибоя на пляже. На крошечный, совершенно неприступный песчаный пляж между крутыми утесами накатывали волны изумительной чистоты и прозрачности, обрамленные белым кружевом пены. Мы стояли на вершине скалы и смотрели на маленький залив с водопадом, пока нас не оттеснила следующая людская волна, стремящаяся к уединению с природой…
Эмма Красова, “Кстати”
По теме: Пожар в Биг-Сюр уничтожил 22 строения
