Украинские привычки, которые вредят дружбе и карьере в США

Обычно украинцам, переезжающим в Соединенные Штаты, не слишком сложно адаптироваться в новой стране. Будучи в целом трудолюбивыми и наблюдательными, мы находим работу и друзей, организуемся в большие и активные общины.

Но очень часто завезенные с собой «тараканы в голове» – привычки в работе и общении, которые казались нормальными в Украине – перечеркивают наши достижения и ограничивают перспективы.

Особенности, о которых пойдет речь ниже – это не привычки, которыми украинцы обладают испокон веков, а скорее наследие советских времен. Не являются они и чисто украинскими – не меньше, а часто даже больше, по моим наблюдениям, они присущи россиянам, а также жителям других стран бывшего Советского Союза и Восточной Европы. Но для удобства я буду употреблять термин «украинцы».

Не все эти привычки являются исключительно отрицательными – некоторые из них, по моему мнению, было бы неплохо в малой дозе привить американцам. Ну и, конечно, не все они присущи всем людям в равной степени. Как говорят комментаторы в Фейсбуке, «у всех все по-разному».

Все описанное ниже – личные выводы на базе моего собственного 12-летнего опыта обучения и проживания в США, а также опыта моих друзей и знакомых. Когда я говорю «американцы» или «США», я имею в виду мейнстрим. Предполагаю, что в общине амишей, в бандах из Сальвадора и даже на Брайтон-Бич ожидания несколько иные. Просьба воспринимать мой опус с учетом этого.

Неумение планировать и придерживаться планов

В США не обязательно быть большим боссом, чтобы вести календарь встреч и событий. Расписывать по минутам день девятилетнего ребенка, загруженного школой и спортивными занятиями, возможно, и перебор, но то, что взрослые после предложения встретиться проверяют свои календари и ищут время, которое всех устроит, я считаю прекрасным явлением.

Хотя некоторые «тараканы» все еще продолжают жить и размножаться в моей собственной голове, в этом плане я, наверное, родилась американизированной.

Мой школьный дневник трансформировался в блокнот почти немедленно после окончания школы, что помогало мне одновременно учиться и работать на полную ставку в газете. Правда, это несколько мешало в романтической жизни: не один поклонник исчез, когда в ответ на предложение свидания я смотрела в этот блокнот и отвечала: «Хорошо, в следующий вторник после семи или в четверг, 8 апреля, утром».

Всех, кто едет в США, предупреждаю: аналога слову «созвонимся» в английском языке не существует. Что оно вообще означает: или ты мне позвонишь, или я тебе позвоню, или никто ничего делать не будет? И если в личных отношениях это еще можно понять как мягкую форму отказа, то что это тогда в бизнесе? И главное же – звонят и спрашивают: «А что ты сейчас делаешь?»

Причем в США является нормальным строить планы на месяц, два, а то и на полгода вперед. Такое мероприятие как свадьба часто вообще планируется за год.

Я помню, как в Украине в 2007 году меня попросили организовать встречу датских чиновников с украинскими – за месяц до события. Это стало предметом шуток в нашем офисе: кто из наших чиновников знает, что он тогда, в далеком будущем, будет делать?! Сейчас кажется даже странным, что они обратились ко мне так поздно.

Поскольку люди относятся к планированию серьезно, то эти планы, если не происходит чего-то непредвиденного, соблюдаются. В последние два года в Украине в мои обязанности входили встречи с депутатами и другими высокопоставленными чиновниками. Встречи эти планировались преимущественно день в день и нередко с такой же легкостью в последний момент отменялись.

Казалось, что свое время эти люди воспринимали как продукт, который участвует в постоянном тендере – кто подаст заявку круче? Впоследствии я начала действовать по примеру «Американских авиалиний» – договаривалась о большем количестве переговоров, чем физически могла осилить.

Излишняя прямолинейность, критика и отсутствие деликатности

С этой душевной чертой украинского народа знаком каждый, кто когда-либо размещал свой «крик души» в Фейсбуке, чтобы прочитать в комментариях: «Сначала научись запятые ставить». Открою большой секрет: совсем не обязательно исправлять все ошибки и указывать на все недостатки, которые вы замечаете.

Над этим я и сама упорно работаю. Совсем недавно один американский журналист подвозил меня домой и рассказывал о своей работе за рубежом: «Ташкент – интересный город. Но там почти одни русские, а узбеки живут в основном в селах и маленьких городах». «Неправда, – вырвалось у меня против моей воли. – Думаю, что там русских не более 20%». После чего достала смартфон и нашла информацию, подтверждующую мои слова. «Ну и зачем я это сделала? – ругала я сама себя, выходя из машины. – Ни один узбек этого не оценит, а мои отношения с этим журналистом могут и испортиться».

Моя подруга, вышедшая замуж за американца, рассказывает, как перед походом в гости он ее предупреждает: «Любимая, у них новый ремонт, и тебе все понравилось».

«Критика – это неуважение ко вкусу и суждениям другого человека», – поучала меня американская подруга еще в первый год моего проживания в США. Мы пошли в магазин, она примерила платье и спросила мое мнение. «Мериель, ни в коем случае его не покупай. Выглядит, будто оно сделано из бумаги», – честно ответила я. «С другой стороны, – продолжала Мериель осмысливать наши культурные различия, – если ты скажешь, что мне что-то идет, то я точно буду знать, что так оно и есть».

К подобному выводу пришел и автор бестселлера «Деликатное искусство не беспокоиться: контринтуитивный подход к хорошей жизни» Марк Мэнсон. Он был поражен, когда девушка на свидании в Санкт-Петербурге четко рассказала ему, в чем он ошибся, и решил, что так и надо жить.

Я думаю, что здесь он не прав: постсоветская прямота идет не от неумения врать, а от отсутствия привычки заботиться о том, как ваши слова будут восприняты другим человеком. «На обиженных воду возят», как говорили у нас в школе.

По крайней мере во всех приведенных выше случаях хорошая идея доносилась хотя и «в лоб», но без агрессии. А с тем журналистом мы даже смогли согласиться, что правы были оба: он побывал в Ташкенте 25 лет назад, когда этнический состав города был совсем другим.

В то же время, к сожалению, многим людям из стран бывшего Советского Союза присуща агрессивная реакция на любую мысль, которая не совпадает с их собственной. Особенно это заметно в социальных сетях. Но если в споре о внешней политике России это еще можно понять, то чем объяснить поток оскорблений в ходе дискуссии на тему «где в США можно вкусно поесть»?

Неприятие «невесомых» жалоб

Нам свойственно отвергать жалобы других, когда мы считаем, что они не являются достаточно весомыми, чтобы заслуживать нашего сочувствия.

«Нашла на что жаловаться. Наши прабабушки в поле рожали / деды на себе землю пахали / дети в школу в соседнее село пешком ходили… » – вот из этой серии.

В США так в основном делают люди старшего поколения, а вот украинцы, по моему опыту, подобным ответом могут огорошить в любом возрасте.

Еще хуже, когда негативный опыт других используется для самоутверждения и поиска недостатков собеседника. «В ресторане еда не понравилась? А мне – нормально. Это просто у тебя желудок слабый». «Два часа на метро добиралась? А не надо в таком селе жить. Я за 10 минут доехал» (последнее – реальный разговор, в вариациях которого я неоднократно участвовала).

Однажды, еще когда я еще жила в Украине, меня попросили позаботиться о четырех волонтерах Корпуса мира – показать им город, помочь закупить шампуни, зубные щетки и прочее. Мы пришли в какую-то забегаловку, и одному из ребят принесли чай с лимоном, тогда как заказывал он без лимона. Официантка исправлять ошибку не спешила, и Брайан находился на грани острого культурного шока. Я почему-то встала на сторону заведения: «У тебя аллергия на лимон?» – спросила я Брайана. «Нет». «Тогда пей».

Такую стереотипную украинку, которая закатывает глаза на «смешные» жалобы других, описала юмористка Мария Шехата в «New York Times». «Мне дали список терапевтов, и только одна, украинская женщина, была доступна. Хотя она мне понравилась, у нее не было особого сочувствия к моим проблемам. Когда я посетовала на то, что в моей квартире пропадает горячая вода, она ответила: “Невероятно, на что вы, американцы, жалуетесь”. А когда я ей сказала, что у меня проблема с установлением четких границ с другими людьми, она ответила: “И в России та же проблема”».

Но это палка о двух концах. Моя сестра, стоматолог, которая также живет в США, рассказывает, что самое сложное в ее работе – иметь дело с родителями детей, которые в ответ на любую демонстрацию дискомфорта со стороны своих потомков вместо того, чтобы сказать: «Терпи, казак, атаманом будешь», начинают сочувствовать, жалеть, вызывая у них настоящую истерику.

Поскольку в этом плане я не реформирована, а мой муж – бывший военный, то у нас растет настоящий казак. Если будет нужно, он может пройти пешком 7 километров или подняться в четвёртом часу утра (для поездки в аэропорт). Если он проголодается или захочет пить, то сообщит нам об этом и будет терпеливо ждать. Он никогда не ноет и ни на что не жалуется. (Это правда, но обратите внимание, как я самоутвердилась на недостатках других – так делать не надо.)

Иногда обесцениваются не только проблемы, но и личный опыт («это тебе показалось») и достижения («это тебе повезло»), что совсем некрасиво.

Непрошеные советы

Украинцы порой дают советы, о которых их никто не просит. Больше всего меня поразил один мой знакомый, который встретив меня в метро, ​​внимательно рассмотрел мой лоб, тогда еще с угрями, и спросил: «А ты прыщики спиртом не пробовала выводить?»

В США (и я снова говорю о мейнстриме) непрошенный совет воспринимается как демонстрация собственного превосходства и вмешательство в личное пространство другого человека. Даже на интернет-форумах, где женщины публикуют вопросы для того, чтобы другие матери поделились с ними своим опытом, американки проявляют осторожность.

«Это, конечно, не мое дело, и у всех свои обстоятельства, но вот у нас получилось так…» – предваряют они рекомендацию о том, как приучить ребенка к горшку.

И надеюсь, что писать о том, что нельзя навязывать свой жизненный выбор как единственно верный – когда и на ком жениться, сколько иметь детей (и иметь ли вообще), где жить и что есть, уже не надо. Это и так понятно, правда?

Но здесь не надо путать с рекомендациями – если вы скажете американцу, что вы куда-то едете, а он там уже побывал, то рискуете нарваться на целый список предложений, куда вам стоит пойти, какой выбрать ресторан и так далее.

Нытье и жалобы

Хотя нам бывает трудно выразить сочувствие другим («Воду отключили? Это вы на Троещине не жили!»), многие из нас не видят проблем в том, чтобы вылить на другого человека все печальные подробности своей жизни.

Одна моя американская подруга спросила у меня совета по поводу своей инструкторши по йоге, иммигрантки из Украины. Подруга пригласила ее на кофе, после чего за та 30 минут рассказала всю свою биографию, в которой не было ни единого лучика счастья и радости. У моей подруги, которая работает юристом в правительстве, было две версии: либо она одинока и ей не с кем поговорить, либо она ищет юридическую помощь.

«Это она так общается», – дала я свою оценку ситуации. Выяснилось, что женщина успела рассказать свою историю всем посетителям занятий, так и не попросив о конкретной помощи.

В то же время американские психологи советуют людям не бояться делиться своими бедами с близкими людьми – сочувствие окружающих помогает сохранить психическое здоровье, не скатиться в депрессию и сэкономить на психоаналитике. Для себя я сделала такой вывод: я и сама могу поплакаться, и без осуждения выслушаю жалобы других людей, но только в узком кругу семьи.

Воспитание – это не только родители и школа. В первую очередь это то, что мы делаем с собой сами. И если на родине самовоспитание и самосовершенствование полезны, то в иммиграции – жизненно необходимы. Иногда приезжие достигают этого легко и быстро, незначительно исправив свое поведение. В других же случаях на это уходят годы и даже десятилетия.

Татьяна Ворожко, Голос Америки