В скромном двухэтажном доме на Терк-стрит в Сан-Франциско живут и работают несколько молодых россиян. Они хотят создать приложение, которое — как они надеются — сперва облегчит людям выбор ресторана для ужина, а в итоге преобразит всю сферу услуг.
Офисом им служит просторная гостиная. У стены стоит доска с задачами на день. Когда члены команды уходят в свои комнаты поспать, на столе часто остаются ноутбуки. В доме живет до 10 человек, и большинство из них работают в стартапе Luka, который разрабатывает приложение, рекомендующее рестораны. Идея заключается в том, чтобы пользователь не копался в рейтингах, рецензиях и отзывах на Yelp или Foursquare, а беседовал с роботом, предположительно знающим все о том, где можно хорошо поесть и приятно провести время, и постепенно выясняющим предпочтения собеседника. Недавно в дом также переехал основатель Stampsy — издательской платформы для визуального контента.
Все обитатели дома приехали в США из России — и это не так уж необычно. В последние годы многие молодые креативные предприниматели из этой страны пытаются воплотить свои мечты в жизнь в других местах и запускают проекты за границей — в основном в США, но иногда и в других западных странах, таких как Англия. Масштаб этой миграции трудно определить, так как не все с ходу получают соответствующие визы. Тем не менее показательно, что в последние пять лет количество неиммиграционных виз типов L1 (для сотрудников компаний) и O1 («для выдающихся иностранцев»), которые выдает американское посольство в России, упорно растет. За период с 2009 по 2014 год число выданных виз L1 выросло в два раза.
«Все больше и больше российских предпринимателей думают перебазироваться на Запад или открыть филиал за пределами России, и, по-моему, это — положительная тенденция. Я всегда призываю людей не замыкаться в рамках одной страны, — говорит Алон Лифшиц (Alon Lifshitz), управляющий директор Blumberg Capital — венчурного фонда со штаб-квартирой в Сан-Франциско. — Они покидают российский рынок, потому что на нем не хватает ликвидности, а местная фондовая биржа из-за всего происходящего крайне нестабильна. При этом российские разработчики очень талантливы и умелы, хотя временами им не хватает маркетинговых и коммерческих навыков».
«Российские стартапы очень хороши с технической стороны, однако иногда бывают несколько хуже со стороны продукта», — говорит Маша Дрокова, бывший видный деятель российского проправительственного молодежного движения «Наши». По ее словам, разойдясь с властями в ценностных вопросах, она занялась организацией кампаний в социальных сетях и постепенно перешла в технологическую отрасль. Сейчас у нее собственная пиар-студия, которая помогает российским и иностранным стартапам получить известность в Америке и в мире. Дрокова утверждает, что каждый день она получает по три-четыре письма от российских компаний, которые просят ее помочь им с пиаром в США. «Когда начался экономический кризис, стало понятно, что технологический рынок России просто слишком мал», — добавляет она.
Представители российского «поколения нулевых», которые решили не оставаться в своей стране и попытать счастья на переполненных американских и европейских рынках, стоят за многими проектами. В их числе агентство Flёve Partners с офисом в Нью-Йорке, которое занимается консалтингом в сфере дизайна, английская Future London Academy, организующая недельные мотивационные и образовательные курсы для дизайнеров, англоязычный сайт Hopes and Fears, редакция которого находится в Нью-Йорке, посвященный «стилю жизни и культуре в глобальном преломлении», компания из Сан-Хосе Trucker Path, которая выпустила приложение, связывающее водителей с клиентами и уже прозванное «Uber для грузоперевозок» (оно только что привлекло 20 миллионов долларов серии «А»), издательская интернет-платформа Readymag, базирующаяся в Нью-Йорке и т. д.
Самый знаменитый из покинувших Россию интернет-предпринимателей — это, пожалуй, Павел Дуров, сооснователь и бывший глава крупнейшей российской социальной сети VK.com. Дурова, поклонника Стива Джобса и радикального либертарианца, скандально известного в интернете громкими выходками (например, он швырял из окна своего офиса купюры в 5000 рублей, чтобы показать, что «деньги переоценены»), в 2014 году вынудили уйти из VK акционеры. Теперь он живет за рубежом (где точно, он не говорит, но его часто видят в Нью-Йорке) и руководит Telegram — популярной службой мгновенного обмена сообщениями, фокусирующейся на защите пользовательской переписки. В своих интервью западным журналистам Дуров неоднократно намекал, что захват VK был организован Кремлем. По словам Дурова, он много раз отказывал правоохранительным органам, требовавшим закрыть оппозиционные и проукраинские группы в VK и выдать данные их участников. Дать комментарий для этой статьи Дуров отказался, сославшись на обязательства перед другими изданиями.
Если вспомнить новости, которые поступают в последние годы из России, причины по которым молодые профессионалы покидают страну, могут показаться очевидными. Однако на деле все не так просто. Речь идет не столько о политических факторах, сколько об экономических — и даже экзистенциальных. В ходе пяти интервью, которые я взял для этой статьи, Путин упоминался только один раз. Судя по всему, дело не в самих притеснениях, цензуре и войне, а в их последствиях. В России просто плохая обстановка для бизнеса.
«Мы с самого начала знали, что Америка — наш основной рынок. А если ты хочешь там работать, нужно там находиться. Нам просто было удобнее зайти на существующий рынок, чем начинать с нуля», — объясняет Диана Новичихина, сооснователь ReadyMag, среди 45 000 клиентов которого числятся The Guardian, BBDO и Airbnb. По ее словам, соображения, связанные с политическими факторами, не влияли на стратегию стартапа.
«Нам нравится в Москве, но в ней не так уж много хороших профессионалов, поэтому они кучкуются вместе и в результате всем становится душно, — говорит Вит Абрамс, совместно с Ольгой Балиной создавший агентство Flёve Partners, которое работает с такими клиентами, как BP, и получило множество наград в области дизайна. — В Москве легко стать заметным — это чистое поле, и если ты выделяешься, тебя сразу замечают. Но настоящей экосистемы там нет. Здесь сложнее, но зато есть реальный шанс дорасти до глобального уровня».
Соосновательница Future London Academy Екатерина Соломеина, до переезда в Лондон работавшая с самыми известными московскими дизайнерскими агентствами, говорит, что одной из задач ее английского проекта изначально было создание экосистемы в России. «Российская индустрия дизайна так молода, что ей почти нечем вдохновляться, — рассказала она Newsweek. — В Лондоне тебя окружают лучшие, у них можно учиться и это помогает расти. Я хочу, чтобы люди сюда приезжали, а потом возвращались в Россию и делились тем, чему они научились».
Исходно Future London Academy была создана для помощи российским дизайнерам, однако теперь она работает с аудиторией со всего мира. Фактически, участники различных программ, которые организует академия (таких как «Дизайн-менеджмент: творческий прорыв»), платят за то, чтобы провести неделю в британской столице, познакомиться с представителями ведущих британских дизайнерских фирм, поучиться у них и вдохновиться их примером. Обычно курс, включающий проживание в Лондоне, стоит от 1500 до 2000 фунтов.
«Я уехала их Москвы не потому, что мне там было плохо, — говорит Соломеина. — Я была слишком молода, чтобы столкнуться в России с реальными проблемами, и вдобавок Москва — это почти отдельная страна. Просто в Лондоне мне нравилось больше».
Роман Мазуренко, основатель Stampsy, в середине 2000-х занимался в Москве предпринимательством в сфере культуры и способствовал появлению российского хипстерского поколения и оформлению его идентичности. По его словам, дух нынешнего российского капитализма не подходит для людей, которые хотят не отставать от остального мира и быть в авангарде.
«В 2007 году Москва также отставала, но тогда была мечта, — заявил он Newsweek. — Теперь мечты нет. В наши дни поездки по миру — это путешествия во времени. Некоторые страны до сих пор живут в 1980-х годах, а некоторые торопятся туда вернуться. Я из Белоруссии и уже видел там все, что сейчас происходит в России. Зато США — очень прогрессивная страна. А для стартапов очень важно жить в будущем».
Подобно российским музыкантам, которые пытаются пробиться в Америке, российские интернет-предприниматели не подчеркивают свое происхождение. Основатель Hopes & Fears Василий Эсманов, до этого создавший в России известную медиа-компанию Look At Me, отказался дать интервью по теме этой статьи. «Наши проекты хороши независимо от того, откуда мы», — подчеркнул он.
Действительно, некоторые результаты впечатляют. В прошлом году Luka стал первым русским стартапом, принятым в Y Combinator — инкубатор стартапов, занявший в 2012 году первое место в обзоре журнала Forbes. Это позволило команде стартапа перебраться в Калифорнию, где они сейчас завершают серию «А».
Основательница Luka Евгения Куйда, которая до того, как получить степень MBA в Лондонской школе бизнеса и заняться интернет-предпринимательством, была известным московским ресторанным критиком, объяснила причины своего переезда так: «На мой взгляд, в России сейчас имеет смысл заниматься политикой или благотворительностью. Интернет-стартапы там несколько неуместны… Когда ты молод, ты мечтаешь, ты думаешь, что с тобой будет через десять лет, а в России только сумасшедший может всерьез думать о таких вещах».
«Странно мыслить в долгосрочной перспективе, если через месяц рубль может подешеветь вдвое, через два — могут закрыться банки и в любой момент кто-то может просто придти и отобрать твою компанию».
