В Лос-Анджелесе мне посчастливилось подружиться со знаменитой советской актрисой Ольгой Прохоровой, известной по таким советским фильмам, как “Егор Булычов и другие”, “Освобождение”, “Любить человека”, “Семья Ивановых”, “Емельян Пугачёв”, “Задача с тремя неизвестными”, ”Странные горизонты” и др.
В США Прохорова живет с начала 90-х годов прошлого века, в настоящее время почти не снимается; с прессой общаться не особо любит, но для “Славянский Сакраменто” она согласилась дать интервью.
Актрисе недавно исполнилось 69 лет, она жалуется на то, что у нее падает зрение, но трудности в жизни ее так не расстраивают, как русскоязычные СМИ, которые продолжают распространять слухи и негативную информацию о ее жизни в эмиграции.
До переезда в Канаду в СССР Ольгу Прохорову много снимал на тот момент ее муж – кинорежиссер Алексей Салтыков, в Канаде актриса тоже была востребована, а в США практически не снимается. Кажется, что здесь в Америке Ольге всегда не хватало человека или людей, которые могли бы помочь ей с хозяйственной работой, тогда актриса не отвлекалась бы от творческой деятельности.
Вспоминается песня, которую написала актриса Елена Сотникова из театра им. Вахтангова:
Актеры как дети,
мечтают о чуде,
Что вдруг их заметят
когда-нибудь люди.
На сцене, экране,
Пускай в эпизоде,
Мечтать о признании
В актерской природе…
Вот и Ольга Прохорова о чем-то мечтала, когда покинула родину, которая любила и одновременно била ее. Близкие, которым когда-то доверяла, предали знаменитую родственницу. Актриса всегда доверяла всем “своим”, потому что ей казалось, что среди ее поклонников и почитателей просто не может быть самозванцев.
Ольга всегда стремилась к совершенству и чему-то светлому, для нее было важно сохранить все, что она впитывала на родине, и показать всем образ достойного человека с постсоветского пространства.
С Ольгой я давно знаком и общаюсь, для интервью мы отправились в торговый центр на бульваре Санта-Моника. Там мы уединились за столиком на балкончике с видом на знаменитую надпись “Hollywood”.
Виталий Атаев-трошин: Я восхищен и польщен увидеть тебя сегодня. Ты, как обычно, выглядишь прекрасно, правда, слегка замученной.
Тебе не стоит рассказывать мне сплетни, которые пишут про тебя в газетах. Уж тем более не рассказывай мне, как здесь, в Лос-Анджелесе, живется нелегко. Мы с тобой находимся в одном из самых дорогих городов Америки. Ценник здесь на все космический, но у тебя хватает и на квартиру в Голливуде, и на гармоничную одежду. Многие, если и остаются в США, то покидают Калифорнию из-за ее дороговизны. А ты здесь живешь уже 20 лет.
Расскажи, ты так представляла себе свою жизнь в 70 лет? Именно здесь ты хотела встречать свой почтенный возраст?
Ольга Прохорова: Я понимаю, что живу в Королевстве кривых Зеркал, которое называется Lodging Free Zone (зона свободного проживания), и что это помойка, которая живёт по законам джунглей. Мне очень грустно осознавать, что представители стран СНГ, которые живут в Америке – нелюди, стервятники. Таких 99,9%. У таких людей мозги ящерицы и интеллект мыльницы. К сожалению, их интересует только бабло и котлеты, да еще и грязные сплетни в социальных сетях.
Виталий Атаев-Трошин: Ты хочешь сказать, что в Америку приезжают не лучшие люди?
Ольга Прохорова: Боже упаси. Вся нечисть скопилась в Америке! Я знаю о случаях, когда соотечественники приезжали в США и покупали многоэтажные здания за наличные. Разве кто-то мог из них такое позволить, приехав с постсоветского пространства? Они явно бандиты. После всего этого они привозят сюда своих родственников, которые никогда не работали ни там, ни здесь. Часть из них захватила социальные квартиры, кто-то из них обанкротил Medicare. Здесь живет целая армия халявщиков. Я же лично человек примитивный, как грабля. Я раньше работала 7 дней в неделю по 12 часов в день. Уверена, что жить по принципу “наглость есть – ума не надо” хорошо. До поры до времени.
Виталий Атаев-Трошин: Мне бы хотелось вспомнить тот момент, когда ты покидала нашу родину. Ведь тогда ты решилась поехать в далекую Канаду. Где ты, кстати, расписалась с дипломатом из Канадского посольства? В Москве?
Ольга Прохорова: В России.
Виталий Атаев-Трошин: Разъясни, что означает такой факт: когда тебя отправляли в канадское посольство, чем среди дипломатов могла заниматься актриса Ольга Прохорова? У тебя вроде английского или французского языков тогда не было?
Ольга Прохорова: Меня тогда называли International Party Girl, и на английском я тогда не говорила. Но я прочла всю мировую литературу, которую начала читать в 2,5 года. Где-то с 4-5 лет я уже прочла все детскую русскоязычную литературу, существующую в природе на тот момент. Тогда среди работников канадского посольства в Москве многие дипломаты говорили на русском языке.
Еще в детстве я прочла Братьев Гримм, сказки Андерсена, Пушкина и Толстого, “Мальчиш-кибальчиш” (герой повести-сказки А. Гайдара, входящей в повесть “Военная тайна” 1935 года), “Чиполлино”, “Буратино”. После чего перешла на более взрослую литературу.
В 4 года я спросила маму: “Почему Татьяна пьет волшебный яд желаний?” Тогда мама сказала, что героиня романа Пушкина, наверное, пить хотела! Ну а я наивно удивлялась и отвечала в ответ: “Что же она тогда водичку не пила?”
Именно поэтому работникам канадского посольство было всегда интересно со мной.
Виталий Атаев-Трошин: Ты им там сказки читала?
Ольга Прохорова: Нет, мы обсуждали Тургенева, Гете, Чехова, Булгакова и Достоевского. В Америке любят фразу: The definition of insanity is doing the same thing over and over again, but expecting different results. (Определение безумия – это делать одно и то же снова и снова, но ждать разных результатов). При этом они (американцы) продолжают наступать на одни и те же грабли. И меня это поражает. Считаю, что все эти цветные революции приводят к кошмару, и каждая страна должна заниматься своими делами.
Виталий Атаев-Трошин: Хочу вернуться к тому времени, когда ты часто наведывалась в канадское посольство. Ты же в тот момент уже была в браке с Алексеем Салтыковым? Получается, там на тебя кто-то глаз и положил?
Ольга Прохорова: Да, я уже тогда была замужем за Салтыковым, и на меня много кто там заглядывался.
Я же закончила музыкальное и хореографическое училища. Мне приходилось играть Рахманинова, Скрябина. Я уверена, что канадским дипломатам было интересно просто потому, что я пела, танцевала бальные танцы и играла на рояле. Мы могли обсуждать любые темы. К тому времени я уже знала американскую и английскую литературу лучше, чем выпускники Гарвардского университета. Удивлением для меня стало то, что канадцы не слышали о Теодоре Драйзере, американском писателе и журналисте. Ведь именно он написал роман “Место под солнцем”, который потом экранизировали в Голливуде. Правда, мое мнение, книга намного сильнее, чем сам фильм. Но актриса Элизабет Тейлор, которая сыграла в кинокартине Анджелу Викерс, получила вскоре “Оскар”. Да, еще хотела поделиться про недавно увиденное интервью моей любимой актрисы Джейн Фонда, которая играла в знаменитом фильме “Загнанных лошадей пристреливают”. Ей в настоящее время под 90 лет, но она выглядит потрясающе. Правда, сделала пластическую операцию.
Виталий Атаев-Трошин: Это все очень интересно и познавательно, но мне хочется больше разузнать про твою канадскую любовь.
Ольга Прохорова: I don’t kiss and tell. (Я не целую и не говорю).
Виталий Атаев-Трошин: В Интернете много информации о том, что, мол, советская актриса Прохорова заключила фиктивный брак с гражданином Канады ради паспорта! Зачем, ведь у тебя в Советском Союзе, да и в молодой России тоже все было. Великая актриса!
Ольга Прохорова: Быть великой для меня немножко перебор. Мой муж (кинорежиссёр Алексей Салтыков) любил говорить, что я такая же талантливая, как Джульетта Мазина, и красивее, чем Катрин Денёв.
Дело в том, что в Советском Союзе было много сценариев к остросюжетным фильмам, которые клали на полки. Тогдашние чиновники считали, что их было опасно выпускать. Например, был написал сценарий по мотивам романа Толстого “Князь Серебряный”. Они переживали, что опричнина будет напоминать КГБ. Тогда была нервно-больная цензура. Это все выглядело в виде булыжника перед теми, кто хотел создавать произведения.
Помню, что в мое время хотели снять фильм про Сергея Есенина, но советские руководители выступили против. А мы, как актеры, часто готовились к каким-то съемкам, отдавали душу и сердце всем картинам, но и в итоге фильм отказывались претворять в жизнь. Ведь наш кинематограф был кислородом для моего мужа и Николая Еременко. Я впитала любовь к искусству с молоком своей матери. Именно поэтому вся творческая жизнь для меня была счастьем, и я этим дышала.
Виталий Атаев-Трошин: Правильно ли я тебя понимаю, что в такой ситуации тебе нужно было поехать в Канаду из-за того, что там ты надеялась сниматься в каких-то фильмах, которые запрещали в СССР?
Ольга Прохорова: Да. Но дело еще в том, что канадцам в то время было интересно снимать психологические триллеры. Они увидели советскую экранизированную драму “Полынь – трава горькая”, где я сыграла Машу, и пришли в восторг. Приехав в Канаду, я поняла, что там любят моего первого мужа (Алексея Салтыкова) еще больше, чем в Советском Союзе.
Мне в Торонто попалась книга о советском кинематографе, в которой упоминали трех режиссеров: Салтыкова, Тарковского и Кончаловского. Они фундаментально изменили отечественное кино. Фильмы Салтыкова про наших людей, в которых я узнаю себя.
Каждый брак всегда 50/50. Но у меня было много ярких мужчин, которые, к сожалению, быстро сгорали, и мне приходилось с ними прощаться.
Виталий Атаев-Трошин: Из России ты приехала в канадский город Торонто. Потом ты с дипломатом сразу же разошлась?
Ольга Прохорова: Вместе мы прожили полтора года. Но он был очень интересен в общении: человек владел шестью языками, превосходно говорил на русском языке. Я прекрасно к нему относилась, и он меня обожал. Он всегда боролся со стрессом с помощью шопинга. Несмотря на то, что в Советском Союзе был дефицит, я хорошо одевалась благодаря канадским коллегам моего мужа. Мы с ним ездили по самым хорошим магазинам, где я примеряла дорогие наряды и ему нравилось наблюдать за мной, как я надеваю купальники.
Единственное, у меня была проблема с его мамашей. Она была полнейшим кошмаром, хотя его отец был нормальным. Я первая приняла решение расстаться со своим канадским мужем. Но прежде всего я с дикой скоростью начала изучение английского языка, чтобы высказать своей свекрови все, что я о ней думаю на понятном языке. Она просто осьминог и пиранья ядовитая. Ее место в крематории. Я ее просто ненавидела.
Виталий Атаев-Трошин: Можешь ли ты хоть немного объяснить, чем она тебе так не понравилась?
Ольга Прохорова: На второй день после моего приезда в Канаду я отправилась в ближайший магазин за овощами. После возвращения домой на меня с диким криком обрушилась мать мужа – она бранилась из-за цен, которые были, на ее взгляд, космическими в супермаркете напротив. Ее возмутил тот факт, что я не отправилась на другой конец Торонто, чтобы закупиться на рынке. После этого она нас постоянно терроризировала. При этом я ему ежедневно говорила, что она – мразь. Потом мне пришлось переехать.
Что ни скажешь о матери Алексея Салтыкова, которая меня очень любила. В момент развала Советского Союза сказали, что подорожает золото, и она тогда побежала покупать какие-то украшения для меня. Мать Алексея отстаивала многочасовые очереди и торжественно одаривала меня золотыми цепочками, серьгами и другими изделиями.
Виталий Атаев-Трошин: Получается, что ты улетела в Торонто, бросив двух мужчин в России?
Ольга Прохорова: Да. Это было большой ошибкой. C любимыми нельзя расставаться. Единственное, что я хотела – работать в Канаде. И атташе по культуре при канадском посольстве в Москве Питер Робертс мне тогда четко сказал: “Канада очень молодая страна и Вы очень талантливая. Жена посла смотрела Ваш фильм 5 раз и каждый раз она использовала целую коробку с “клинексами” (бумажные платки). Там все было понятно без слов.” Тогда в России действительно было очень сложно сниматься.
Виталий Атаев-Трошин: Тебя, когда ты эмигрировала в Канаду, тоже там узнавали на улицах Торонто, как здесь в Калифорнии?
Ольга Прохорова: Такого особо не наблюдалось, но меня там очень быстро познакомили с местной элитой и практически через неделю после своего приезда я начала сниматься в местном кино.
Меня представили американо-канадскому телесценаристу Луи Дель Гранде и его жене Марте Гибсон. Его супруга, в отличие от русских женщин, которые боятся, что их мужей уведут другие, сказала мне: “You’re the Oscar material”. Она знала, что я с огромным уважением отношусь к ее работам, ведь она потрясающая канадская актриса. Марта рассказала мне про свою короткую с мужем жизнь в США. Они просто ненавидят эту страну: в Америке они потеряли все деньги, их здесь неправильно лечили и еле-еле унесли ноги обратно на родину. В США их очень хорошо кинули и развели на деньги. Но, слава Богу, у них были родители в Новой Шотландии, которые смогли их поддержать. Луи и Марта вернулись в Канаду, очухались и продолжили заниматься творчеством.
Тогда они отговаривали меня от желания поехать в Америку. Но все изменилось в моем сознании, когда я потеряла маму и бывшего мужа Алексея. Хотя, наверное, это плохая отговорка от несбывшихся ожиданий. Правда, в тот момент моя логика, интуиция и инстинкт самосохранения перестали работать.
Виталий Атаев-Трошин: Можешь ли ты мне перечислить канадские фильмы, в которых ты успела сняться до переезда в США?
Ольга Прохорова: Их было очень много, и в основном это были сериалы, например “America”, “Seeing Things”, “Crazy People”, “Strange Horizons” и другие. Канадские режиссеры и продюсеры сразу поняли, что я – профессиональная актриса. Обычно на съемочной площадке появляюсь в 5 утра и знаю весь сценарий. Я всегда была готова работать с одного дубля, и для канадских киношников это было важно из-за малых бюджетов. Второй дубль со мной снимали, только если это было нужно оператору для разнообразных ракурсов. Бывало часто, что на съемочную площадку не приходили актеры, перебрав с алкоголем или наркотиками, но я всегда ответственно подходила к работе.
Канадским актерам нужно было часто угождать и чем-то удивлять, например, срочным привозом подарков из США. Для меня на съемочной площадке всегда были важны морковный сок и кофе. Вспоминаю одну историю со съемок где-то под Торонто: туда привезли разную итальянскую и японскую еду. При этом ко мне тогда подходили организаторы съемочного процесса и извинялись за скудные закуски. Но они не понимали, откуда я, и не догадывались, как снимали фильмы в СССР! А там для меня было за счастье, если где-то во время съемок местные бабушки приносили картошечку в “мундире”.
Виталий Атаев-Трошин: Я вот слушаю и думаю, что тебе всегда было мало всего. В Союзе тебя все знали, уважали, любили. Потом ты уехала в Канаду, и там, в какой-то момент творческого пика ты разворачиваешься и уезжаешь в США. Почему ты так поступала?
Ольга Прохорова: Еще в СССР мы с моим мужем Алексеем Салтыковым охотились на хорошую отечественную и иностранную литературу для поиска сюжетов. При этом мы даже спорили на глазах у моей мамы, кто, мол, первый будет первым открывать новые тексты. Алексей отвечал ей, как обиженный ребенок: “Надежда Ивановна, вы объясните Оле, что я первый нашел этот журнал”.
Салтыков иногда вел себя как двоечник и придумывал всякие хулиганства, в которые вовлекал и меня. Мы с ним даже попадали в милицию. Но моя мама нас спасала, когда она соглашалась за нами присматривать.
Виталий Атаев-Трошин: Оль, я не хочу перебирать твою личную жизнь. Но вообще, как ты себя чувствовала, находясь в браке, крутила роман с Николаем Еременко? Все это происходило во времена Советского Союза. И такая распущенность!
Ольга Прохорова: Я так не считаю. Я была на тот момент очень счастлива. Тем более меня окружали такие люди, как моя мама, моя бабушка, Тамара Фёдоровна Макарова, Екатерина Фурцева, Марина Влади, Майя Плисецкая и Щедрин. Последние олицетворяли великую супружескую пару людей, которые создавали шедевры.
Мы тогда составляли элитную рижскую тусовку. Майя однажды встретилась с моим лучшим другом Сашей Годуновым. Мы вместе проводили время в компании с Борей Галкиным, Володей Качан, Леонидом Филатовым и другими. Когда мы куда-то вместе уезжали, моя мама всегда им говорила: “Ребята, присмотрите за Олечкой”. И они всегда прекрасно за мной приглядывали. Я даже часто обижалась, что меня девочки обзывали за толстые щеки.
Парни пытались меня отвлечь и доставали мне контрамарки на “Принцессу Турандот” в Вахтанговском театре. Никогда не было никакой ненависти и это была взаимная любовь и поддержка. Еременко и Салтыков просто обожали друг друга. Я бы хотела сравнить пару Плисецкую и Годунова. Ведь он был тем самым партнером для нее, каким был для меня Николай. Еременко обладал каким-то магнетизмом, и это невозможно объяснить.
Виталий Атаев-Трошин: Хочу, чтобы мы вернулись к моему предыдущему вопросу про твои отъезды из одной страны в другую.
Ольга Прохорова: Да, В один прекрасный момент мне под руки попалась повесть “Барьер” болгарского писателя Павла Вежинова. Тогда я просто обалдела: произведение напомнило мне повесть Куприна “Олеся”. После этого я дала почитать текст маме, и она сказала, что этот рассказ был написан про меня. Мне вспоминается тогдашняя Болгария, и мы с Еременко. Там называли нас надеждой советского кино. Мы были знакомы с Христо, который меня звал на свои роли. И это была моя мечта. Но мы были заняты другими проектами.
Тогда у меня в руках появился роман “Синопс”, который я пыталась снять в США и приезжала в 90-х показывать сценарий различным калифорнийским инвесторам. Текст мне помогал писать один британский профессор. Но история не увенчалась успехом из-за режиссера Павла Чухрая. Я тогда вкладывала свои деньги в то, чтобы получить права на роман и различную аппаратуру. Однажды он приехал в Лос-Анджелес со своей женой Мариной. Они здесь издевались надо мной и выставили меня полной дурой перед американскими продюсерами, которые мне доверяли.
Я полностью обеспечивала эту пару в Калифорнии, снимала им квартиру в городе Марина-Дель-Рей. Гореть им в аду. Я спускала на них свою трехмесячную зарплату за раз, когда они отправлялись в рестораны. Марина выпивала по 5 коктейлей за вечер. Они прожрали в Калифорнии все мои деньги и уехали. Благодаря сценарию, права, которые я в итоге приобрела, я могла состояться в Америке как актриса и продюсер. Именно тогда у меня было потеряно желание заниматься кино. В США действительно очень сложно заработать репутацию, ведь сюда съезжаются люди со всего мира. После разрыва отношений с Чухраем в новостях появлялись заголовки, что я – алкоголичка, наркоманка и проститутка.
Виталий Атаев-Трошин: Ты думаешь, что они Павел Чухрай постарался, чтобы в СМИ тебя начали гнобить по-страшному.
Ольга Прохорова: Все возможно! Я боготворила его отца, Григория Наумовича Чухрая, но сын у него поганец.
Виталий Атаев-Трошин: Мне очень интересно, почему к тебе так отнеслись российские журналисты, которые выставили тебя в самом плохом свете? Почему так вышло, что все эти писаки писали о твоей “неудачной” жизни в США и Канаде? Ты же одна из тех, которые в первом поколении попытались наладить хоть какую-то жизнь с чистого листа, без особого бюджета. При этом тебя снимали в кино наравне с местными актерами, которые здесь родились.
На Западе действительно все очень сложно из-за огромной конкуренции. В Америку съезжаются со всего мира, как и в Канаду. Тебе недавно стукнуло 76. Работаешь ты довольно много. Понятное дело, что государственной поддержки может не хватать, но ты живешь в самом центре Голливуда и у тебя много всяких разных “плюшек”, о которых на родине не слышали и лишь мечтают. Но все это тебя заставляет быть в движении и чувствовать себя нужной местным сообществам.
Ольга Прохорова: Многие из них мне предлагали какую-то помощь с поездкой в Россию. Я давно хотела сходить к могиле Алексея, к маме. На этом они всегда выезжали, и я с ними делилась сокровенным. Они, получив необходимую информацию, пропадали или вели себя неподобающим образом.
Виталий Атаев-Трошин: Все твои желания объяснимы и понятны. Любой человек хочет поехать на родину и отдать дань уважения близким. Ты – знаменитая актриса, могла бы встречаться с поклонниками и хотя бы изредка летать в Москву. Но для этого должны быть перемены, ну и соответствующее отношение бывших коллег и друзей.
Ольга Прохорова: Я всегда хотела ездить в Россию, но мне приходилось справляться с некоторыми ситуациями, которые не позволяли быть настолько мобильной. Разумеется, что проблемы возникали из-за моей наивности и желания продолжать сотрудничать с ними – соотечественниками, которые часто обводили меня вокруг пальца.
Мне даже с НТВ и Первого канала предлагали оплатить перелет и предоставить там жилье. После многочисленных разговоров и интервью мне стало неприятно продолжать с ними общение. Мне показалось, что в лучшем случае они меня кинут у трех вокзалов Москвы и будут снимать, как я попрошайничаю деньги, копаясь в мусоре.
Виталий Атаев-Трошин: Уверен, что Ольга Прохорова никогда не будет попрошайничать!
Все, пытаюсь не отступать от наших тем… У тебя восхитительная память, невозможно не слушать, и с тобой очень интересно обсуждать любые темы. Я уверен, что многие соотечественники со всего постсоветского пространства и даже за границей хотят слышать и видеть актрису Ольгу Прохорову.
Ольга Прохорова: Я все еще надеюсь на то, что смогу реализовать сценарий, который имею на руках. И мне нужен не один миллион долларов.
Виталий Атаев-Трошин: Это, наверное, очень важно, чтобы данная мечта осуществилась. Но тебе же уже не 15 лет. Может, пора уже подумать о другом?
Ольга Прохорова: Я это понимаю и вряд ли смогу сыграть главную героиню. Возможно, я продам сценарий. Да, мне все еще нужно платить за свое съемное жилье, хотя я могу рассчитывать на социальную квартиру в Лос-Анджелесе. Сейчас я плачу больше, чем мне дает государство. Поэтому я работаю еще и переводчиком в местных судах. Перевожу судебные процессы наших соотечественников с русского на английский язык и в обратном направлении.
Виталий Атаев-Трошин: Пенсионеры в современной России, возможно, тебя бы не поняли. Несмотря на мизерные пенсии, они как-то выживают и без той славы, которую ты все еще имеешь.
Ольга Прохорова: Может, у них другие расходы и положение …
Виталий Атаев-Трошин: Что бы ты сказала тем людям из России, которые захотели бы реально тебе помочь? Например, с жильем в Москве, ну или в области. И будешь там читать лекции в области кинематографии.
Ольга Прохорова: Я бы поехала, конечно, но только не в область. Мне нужен цемент и бетон.
Виталий Атаев-Трошин: Последний раз в России ты была в 90-х, и с тех пор все сильно изменилось: некоторые районы Подмосковья выглядят лучше столичных. Хочу тебя спросить, так сказать, в лоб – как тебе удалось так хорошо сохраниться? Несмотря на возраст, тебе удается оставаться стройной и красивой. Ты много путешествовала по разным странам, в которых в свое время было просто небезопасно. Я этим восхищаюсь и удивляюсь, что после всего этого ты выжила! Ты потеряла зрение, которое еще можно восстановить, но это не то, что называется полнейшей слепотой. Ты все еще видишь людей и читаешь тексты под лупой. Ты, как молодая девчонка, бегаешь на работу по калифорнийским судам и воздерживаешься от многих вредных продуктов.
Ольга Прохорова: Все так. Правда, мне кажется, что существует некая русофобия в Америке, которая распространяется некоторыми нашими соотечественниками. Например, я бы сказала, что часть евреев меня просто ненавидит. Была одна история, когда я находилась в лифте своего дома со вновь прибывшей иммигранткой и управляющей здания. Мы общались на русском языке. Приехавшая девушка восхитилась моей игрой в фильме “Возврата нет”, но еврейка – управляющая фыркнула в ответ и сказала, что не смотрит всякую дрянь. Конечно, не все такие, как эта служащая, но встречаются отдельные личности.
Виталий Атаев-Трошин: Я думаю, они тебе просто завидуют. И это нормально для некоторых людей. Если вдруг тебе кто-то в России предложит сняться в какой-то кинокартине, ты бы поехала?
Ольга Прохорова: Обязательно! Только не предлагайте мне играть комедийную старушку.
Мне бы подошла роль district attorney (окружной прокурор) как Голди Хоун. Она однажды сказала фразу, которая меня восхитила: “I always loved to play babies, but I cannot play babies anymore. Now it’s time to play district attorney”. (Мне всегда нравилось играть малышек, но я больше не могу играть подобные роли. Теперь пришло время сыграть окружного прокурора).
Виталий Атаев-Трошин: Мне кажется, что когда я начинаю говорить с тобой о кино, ты просто забываешься, тебя куда-то уносит. Ну как такое могло случиться с Прохоровой, которую просто оклеветали в Интернете. Ведь раньше гордились соотечественниками, которые хоть как-то устраивались на Западе.
Ольга Прохорова: Да, раньше все это было по-другому. Все превосходно относились к Гале Логиновой, советской и российско-американской актрисе, матери Миллы Йовович. Галя, правда, меня вроде тоже недолюбливает. Я подозревала, что некий негатив мог идти от нее тоже. Особенно после того, как появилась информация, что я всю жизнь работала в эскорте. Причем ее возможные оскорбления в мой адрес могли быть поддержаны знаменитым советским и американским актером Олегом Видовым.
Тогда я нашла инвесторов на мой сценарий. Мне удалось рассчитаться со всеми долгами в США, но Видов предлагал мне кинуть все эти банки и не платить по счетам. Он готов был помочь в этой афере. Я отказывалась и сопротивлялась подобным предложениям – не могла себе этого просто позволить из-за своей всемирной славы и известности моего мужа Алексея Салтыкова. Это подобно низкопробным мошенникам. После этого его компания, в том числе и Галя Логинова, начали на меня наговаривать, что я ненормальная алкоголичка и проститутка.
Виталий Атаев-Трошин: Мне всегда казалось, что все эти сплетни только придают славы. Многие современные знаменитости мечтают о таких слухах, которые ходят про тебя. Несмотря на то, что ты уже давно не снимаешься, про тебя продолжают говорить и обсуждать твою современную жизнь. У тебя пиар на высшем уровне, за который ты даже не платишь. Сколько этих советских звезд, о которых действительно забыли! Но Ольга Прохорова остается на слуху даже среди молодежи. Примером тому служат бесконечные истории с российским актером Алексеем Паниным, который переехал жить в Калифорнию в 2023 году. Что про него чего только не пишут в Интернете, но ему это только на руку – про него все говорят.
Ольга Прохорова: Всегда хорошо, когда о тебе пишут. За исключением некролога.
Виталий Атаев-Трошин: Расскажи чуть больше о состоянии твоего зрения в настоящий момент.
Ольга Прохорова: Сейчас я вижу силуэты и тени. Для меня сложно выходить на улицу и опасно переходить дорогу. Конечно, это портит мне жизнь. Мне бы нужно водить машину, но я не могу этого делать. Да и мне необходимо выходить в Интернет, что для меня проблематично. Однажды я нашла хорошего доктора, который хотел сделать операцию бесплатно, но мы не договорились из-за ограничений с медицинской страховкой, а так процедура может обойтись в $20 000. Я бы сделала эту операцию и могла бы жить намного лучше. Других особых проблем со здоровьем у меня нет. Мне кажется, что все недуги идут после стрессовых ситуаций. Еще меня беспокоят связки на ногах, которые тоже нужно починить.
Виталий Атаев-Трошин: Ты скучаешь по Канаде?
Ольга Прохорова: Да, и у меня там много друзей. Человек 20 точно сейчас приехали бы на встречу, если я вернусь в Торонто. Там бы меня навещали часто и не было бы проблем с походом в магазин. Я иногда переживаю, что мою продуктовую тележку могут украсть, пока я возвращаюсь домой из магазина.
Виталий Атаев-Трошин: Назревает очевидный вопрос: почему бы тебе не вернуться в соседнюю с США страну?
Ольга Прохорова: Я бы сказала, что Канада очень обидчивая страна. Мне не следовало бы оттуда уезжать.
Виталий Атаев-Трошин: Ты думаешь, что соотечественники с постсоветского пространства могли бы поддержать тебя и помочь решить хоть какие-то проблемы?
Ольга Прохорова: Наверное, не стоит надеяться на людей, но я уверена, что есть много хороших и искренних. Я бы очень хотела, чтобы в Интернете нашли кого-то еще вместо меня и перестали писать всякие гадости. Как все эти русскоязычные журналисты могли облить меня грязью? Разве я им сделала что-то плохое?
Я начала работать с 14 лет и отдала кино всю свою жизнь. Разве я могла подумать, что мои соотечественники напишут про меня весь этот ужас?
Виталий Атаев-Трошин: Хотел тебя спросить про твою недвижимость, которая у тебя была в Москве и по всему Советскому Союзу. Где сейчас все это? Как твои родственники могли оставить Ольгу Прохорову без всего?
Ольга Прохорова: Виталя, ты какой-то странный. Слава Богу, что я осталась жива. Они меня всего лишили, пока я занималась творчеством. Меня могли закопать, если бы я с ними бодалась. Правда, если бы у меня был большой самосвал, я бы проехалась по ним дважды. Они отобрали у меня драгоценности, личные фотографии, мамины ордена и медали. Папа очень много работал и получил там квартиру, которую оставил мне. Бабушка оставила дом на Азовском море. Я им оставила все в пользование и попросила ухаживать за папиной могилой. Они все продали и забыли про его могилу. Как я смогу с ними разговаривать после этого? Если бы у меня было что-то там, я бы уже давно уехала из Америки.
Виталий Атаев-Трошин: Скажи, если бы ты вернулась в Россию, могла бы ты еще преподавать?
Ольга Прохорова: В свое время мне это предлагал Баталов. Он хотел, чтобы я преподавала актерское мастерство. Так-то у меня огромнейший опыт в киноиндустрии, и я бы с удовольствием поделилась бы им со студентами. Мне было бы интересно работать с актерами, которые читают и хотят познавать мир. Ведь чем больше ты знаешь, ты растешь, как алмаз, у тебя больше граней и света. В актерской профессии это очень важно. Я встречала некоторых наших соотечественников в Америке, которые приезжают и говорят, что они станут звездами. После этого я обычно спрашиваю про их образование, на что они мне отвечают, что им учиться необязательно. Здесь, в США, я часто перехожу на совершенно примитивный язык с людьми, которые читают в основном грязные сплетни, ценники в магазинах и меню в ресторанах.
Меня расстраивает, когда я начинаю с людьми заводить разговор о Курской дуге, они не знают кто такие подольские курсанты, где находится Краснодон и кто такие молодогвардейцы. Я жила на этом и выросла. Все эти переживания я пропускаю через себя. У меня феноменальная память. Я специально пересказываю книги и фильмы. Даже американские судьи, которые слушают мою речь, говорят, что у меня кассета в голове. Память я развивала с самого детства. Тогда меня водили на многие спектакли, и я там все впитывала. Пересказывала и читала все на месте. Родители покупали мне книги и знали, что я сходила с ума от чтения.
Виталий Атаев-Трошин: Я должен тебе задать еще один, может, не совсем приятный, вопрос.. Вдруг, не дай Бог, я услышу, что Ольги Прохоровой не стало через лет 50. Если ли у тебя соображения, где и как бы ты хотела умереть?
Ольга Прохорова: Я хочу, чтобы меня похоронили с котиками и собачками здесь, в Калифорнии, чтобы я была кремирована. Очень серьезно! Совершенно не уверена, что поеду в Россию. Много всего было и там, и здесь. Мне было очень непросто.
Когда я вспоминаю о родине, у меня на уме всплывает любимое выражение Чарльза Диккенса: “It was the best of times, It was the worst of times”. Хотя у меня раньше была мощная защита в лице мужа Алексея и других знаменитостей. А сейчас моральные уроды взялись за меня и такой ужас написали. Конечно, я бы хотела дожить свою жизнь достойно.
Виталий Атаев-Трошин: Это очень хорошие мысли. Но ты хочешь поселиться в самом центре Москвы. Может, где-то на окраине?
Ольга Прохорова: Мне важно, чтобы возле метро. Я теперь уже не ориентируюсь. Мне будет очень сложно.
Виталий Атаев-Трошин: Я горжусь нашей дружбой и очень хочу, чтобы у тебя все сложилось хорошо. Уверен, что многие люди по всему миру будут счастливы услышать твой здоровый, свежий голос с русским акцентом. Пожалуйста, продолжай всех нас радовать, и я тебе желаю новых творческих успехов.
* * *
О Книге
Ольга Прохорова снялась в известных советских картинах, а также в фильмах, произведенных в Канаде и США. Ее уникальные образование, опыт и знания, а также сложная работа в кино закалила ее характер, сделали ее той, кто она есть сейчас – этим она делится в своей книге.
C читателями “Славянского Сакраменто” с разрешения Ольги я хотел бы поделиться небольшим отрывком Первой главы о детстве актрисы:
“Мое детство прошло в театре, среди декораций и костюмов. Помню, как сначала меня в коляске задвигали под гримёрный столик. А когда я начала ходить, посадили в оркестровую яму. Эта яма стала моим вторым домом. Все привыкли к тому, что из оркестровой ямы постоянно торчат мои щеки.
Я была самым юным и преданным зрителем театра. Очень внимательно слушала все замечания режиссёра, смотрела и репетиции, и спектакли. Коллеги моих родителей часто шутили, что “театральный критик” всегда на месте.
Взрослые спектакли сформировали мое мировоззрение раньше времени. Я мыслила уже по-взрослому, даже стихотворения сочиняла совсем недетские. Помню, в возрасте 4 лет написала: “Закончился спектакль, и отгремели бис, А я вас приведу в прекрасный мир кулис. Пока скажу наверняка: Судьба актёра очень нелегка. Нелёгкая профессия, и всё же Мне нет на свете ничего её дороже”.
Когда приходили гости и спрашивали, кем я хочу быть, когда вырасту, я отвечала: “Актрисой, как мама и папа. Или водолазом”. На недоуменные взгляды поясняла: “Потому что, если меня не возьмут в актрисы, я буду в такой печали, что смогу общаться только с молчаливыми рыбами”. Эта фраза всегда вызывала смех у взрослых, но для меня в ней была своя, детская, логика.
Театр научил меня многому. Я впитывала атмосферу творчества, наблюдала за работой актеров, режиссеров, костюмеров. Каждый день был для меня уроком актерского мастерства, даже если я этого не осознавала.
Несмотря на то, что большую часть времени я проводила в театре, мои родители старались создать для меня настоящее детство. На Новый год они находили самую большую елку, тайком проносили её в дом и украшали ночью, чтобы утром я могла увидеть “волшебство”. Эти моменты остались в моей памяти как самые теплые и счастливые воспоминания детства.”
Виталий Атаев Трошин, SlavicSac.com
California Local News Fellowship
