Мир столкнулся с угрозой ядерного вооруженного конфликта, подобного которому не было со времен окончания холодной войны. И хотя война на Украине привела к эскалации угрозы, ее предшественников можно проследить по изменению военной позиции США несколькими годами ранее.
Насколько реальна угроза? Кто наиболее уязвим, если Кремль применит тактическое ядерное оружие? Как ведутся дебаты о том, что США могут сделать для смягчения угрозы или о том, как США должны реагировать?
Об этом на еженедельном брифинге EMS поговорили приглашенные спикеры – Майкл Клэр, заслуженный профессор Five Collegeисследований мира и мировой безопасности и директор программы Five College по исследованиям мира и мировой безопасности в Хэмпширском колледже; Дэрил Кимбалл, исполнительный директор Ассоциации по контролю над вооружениями, издатель и автор ежемесячного журнала Arms Control Today; Габриэла Ивелис Роза Эрнандес, научный сотрудник Ассоциации по контролю над вооружениями и Андрей Нынка, главный редактор The Ukrainian Weekly и газеты “Свобода” в Украинской национальной ассоциации.
По словам Дэрила Кимбалла, недавняя риторика президента России Владимира Путина подчеркивает серьезные риски, связанные с продолжающимся конфликтом в Украине.
Описывая заявления Путина, в том числе предупреждение от 24 февраля о том, что вмешательство внешних сил в дела Украины приведет к “таким последствиям, которых вы никогда не видели за всю свою историю”- “непрецендентным”. Кимбалл отметил, что это первый случай, когда бывший противник по Холодной войне сделал явные ядерные угрозы.
И хотя некоторые интерпретировали слова Путина как бахвальство, направленное на то, чтобы предотвратить прямую помощь США и НАТО Украине, Кимбалл говорит, что и российская, и американская военные доктрины оставляют открытой возможность развертывания ядерного оружия против неядерных целей.
Что это означает на практике? С точки зрения Москвы, если ход войны повернется против России, тактическое ядерное оружие малой дальности может стать все более привлекательным вариантом, чтобы вернуть себе преимущество. И, говорит Кимбалл, “после применения ядерного оружия нет никакой гарантии, что другая сторона не ответит”.
Кимбалл также указывал, что на сегодняшний день разведка США не обнаружила никаких признаков того, что Россия, располагающая арсеналом из примерно 100 тактических ядерных боеголовок, начала подготовку к такому нападению. Наблюдатели также обратили внимание на речь Путина в День Победы, произнесенную в Москве 9 мая в ознаменование победы России над нацистской Германией, в которой не упоминались угрозы эскалации.
Но поскольку война в Украине продолжается уже третий месяц, Кимбалл предупреждает, что ее продолжение увеличивает опасность ядерного пожара. “Чем дольше продолжается украинский конфликт, — сказал он, — тем выше риск. Мы находимся в состоянии повышенной опасности”.
По словам Майкла Клэра, нынешняя угроза ядерной войны восходит к у изменению военной позиции США в 2018 году, когда они отказались от войны с терроризмом, чтобы вместо этого сосредоточиться на том, что авторы назвали «Соперничеством великих держав”.
В соответствии с этой новой стратегией, сформулированной бывшим министром обороны Джеймсом Мэттисом, вооруженные силы Америки отвернутся от мелкомасштабных конфликтов на глобальном Юге, которые определяли большую часть войны с террором, и сосредоточатся на более крупных войнах с «почти равными силами», а именно – России и Китае.
Для лидеров в Москве и Пекине этот сдвиг принес с собой повышенную и неприемлемую угрозу со стороны недавно развернутых обычных вооружений США, нацеленных на соответствующие военные возможности и инфраструктуру этих стран.
Было ли это движущим фактором решения Путина вторгнуться на Украину, “решать будущим историкам”, сказал Майкл Клэр, добавив, однако, что сложившаяся ситуация “вызвала тревогу” как в России, так и в Китае, побудив его расширить свой ядерный потенциал.
Что касается того, что будет после Украины, и Майкл Клэ, и Дэрил Кимбалл согласны с тем, что картина остается явно ненадежной.
“После войны на Украине этот процесс наращивания потенциала всех трех держав для ведения обычной и ядерной войны неизбежно ускорится,” – добавил Клэр.
“В Европе после войны… мы увидим новый железный занавес, за исключением того, что эта линия будет проходить ближе к России, чем во время Холодной войны”. И Финляндия, и Швеция сейчас рассматривают возможность вступления в НАТО. В Азиатско-Тихоокеанском регионе потенциальная конфронтация из-за Тайваня, которую лидеры США поклялись не допустить превращения в “еще одну Украину”, снова указывает на возможное развертывание ядерного оружия.
Тем временем на Украине продолжаются боевые действия, а цели войны России остаются неясными – от того, что началось якобы как попытка свергнуть нынешнее правительство президента Украины Владимира Зеленского, до недавних провозглашений о взятии под контроль восточных, русскоязычных частей страны.
Для Эндрю Нинка путинские ядерные угрозы являются частью более широкой информационной войны, которая ведется против Украины.
“Путин использует вопрос о ядерной войне, чтобы разделить своих врагов,” — заявил Эндрю Нинка, добавив, что без этой угрозы ситуация на Украине выглядела бы совсем по-другому. “Единственное, что останавливает западную помощь, — это угроза ядерного оружия”.
Он признал, что залезть в сознание Путина, “мастера дезинформации”, — глупая затея.
По мнению Габриэлы Ивелис Розы Эрнандес, эта неопределенность во многом определила стратегию России — или ее явное отсутствие — на протяжении большей части войны. “У вас широкие и неясные цели. Россия не уверена в том, что она пытается сделать”.
Она отметила, что каковы бы ни были нынешние цели Путина, применение Россией ядерного оружия с такой же вероятностью отодвинет эти цели еще дальше от досягаемости, усилив сопротивление как в Украине, так и в международном сообществе. Это говорит о том, что боевые действия могут продолжаться без видимого конца.
“Я не вижу прекращения огня в ближайшее время,” — сказала Роза.
И Кимбалл, и Клэр согласились с тем, что общение и сдерживание эскалационной риторики имеют решающее значение. И что и России, и США необходимо вернуться за стол переговоров по разоружению до истечения в 2026 году срока действия нового Договора о СНВ, который призывал обе страны сократить свои ядерные запасы.
Но с историческими уровнями напряженности возвращение к таким переговорам кажется маловероятным, считает Кимбалл.
В какой-то момент, сказал Кимбалл,” мы будем жить в мире без ограничений на крупнейшие в мире ядерные арсеналы. Это мир, которого мы не видели”.
