Белорусские добровольцы помогают Украине с 2014 года, а в 2022 их стало еще больше. Бывший бизнесмен Вадим Прокопьев основал полк «Пагоня» и готовит белорусов к обороне Украины.
До 2020 года Вадим Прокопьев, бизнесмен с военным образованием, был известен в Беларуси как культовый ресторатор, совладелец модных кафе и баров. После белорусских протестов 2020 года он был вынужден уйти из бизнеса и уехать в Европу, где стал оппозиционным видеоблогером, однажды вызвавшим на дуэль Александра Лукашенко. Сейчас Вадим находится в Украине, где основал белорусский полк «Пагоня» в составе Интернационального легиона ВСУ.
В интервью «Голосу Америки» Вадим рассказывает о том, почему Лукашенко не вводит войска в Украину и хотят ли белорусские военные умирать за Путина.
Татьяна Замировская: Как возникла идея этого полка – или подразделения – и чем вы отличаетесь от уже существующих формирований: отряда «Пагоня», который воюет на стороне Украины с 2014 года, и батальона имени Калиновского, сформированного в марте 2022?
Вадим Прокопьев: Я приехал в Киев 27 февраля, и навел все свои старые и новые связи на резкость. Довольно быстро у меня попросили белорусских добровольцев, и спросили: сколько можно? Я сказал: я думаю, что откликнется много, и сделал заявление с Майдана в Киеве. Откликнулось очень много людей – их больше тысячи сейчас в очереди. Возникла идея учебной части, такой training base, в которой я являюсь организатором и помощником местного командира украинского. Мы приняли первых добровольцев – с опозданием, к сожалению – потому что 13 числа были интенсивные обстрелы и это поменяло протоколы безопасности. Теперь задача следующая: важно, чтобы возникла крупная белорусская сила – фактически, альтернативные вооруженные силы.
Да, существует батальон, который называется «батальон имени Кастуся Калиновского». Я с ними пытался «завязаться» – но они хотят быть самостоятельно и отдельно. И более того, не хотят признавать остальных никаких формирований – типа, «мы настоящие, остальные все не настоящие». Все наши переговоры закончились тем, что мы разделились: я делаю свое дело, а они делают свое. Фандрайзинг у нас разный, медийное освещение разное. Батальон в Киеве – мы не в Киеве. Мы, скорее для тех людей, которые чувствуют, что им нужно восстановить что-то в своем военном образовании и подготовиться: идея в том, чтобы за две недели любой белорусский боец, который к нам поступает, вспоминал военное дело, быстро осваивал новые навыки.
Конечно, за две недели он не станет умелым бойцом и терминатором. Но все-таки эти две недели – ключевые. Они сплачивают людей, у них появляется чувство локтя, появляются навыки, чтобы их не убили. После тренировочного курса мы сформировавшиеся небольшие «порции» белорусов отправляем в «организм» ВСУ, с которыми мы подписали контракт. Вот так и формируется сила.
Название мы выбирали коллективно, было около двадцати вариантов, но остановились на «Пагоне» как наиболее символичном. Почему «полк» – назваться нужно было как-то «на вырост». Мы понимаем, что количество добровольцев в варшавском рекрутинговом центре – больше тысячи, и надо замахиваться наперед. Конечно, мы до полка будем расти и расти, учитывая пропускную способность – я думаю, что это будет процесс, растянутый на месяцы.
Я исхожу из того, что военная кампания будет затяжная. К сожалению, НАТОвская разведка подтвердила, что это никакой не «уход из-под Киева», а перегруппировка – интенсивность воздушных ударов выросла. Это означает, что войны хватит на всех, и что поток белорусских добровольцев должен быть постоянный. Они должны учиться – и поступать в Вооруженные силы Украины. Надеемся, что все они будут связаны «пуповиной» общей, общим брендом. Мы точно так же надеемся, что и с батальоном имени Калиновского мы где-нибудь на полпути встретимся…
Думаю, что авторитет в войне можно завоевать только одним – ратным делом и своей военной работой. К сожалению, насколько я восхищен украинцами и их единством, солидарностью и национальным подъемом, и мужеством, точно так же я понимаю, как белорусам не хватает единства.
Т.З.: У тебя есть базовое военное образование – Суворовское училище, Высшее военное училище ракетных войск – это как-то помогает? Военное дело – это как велосипед, невозможно разучиться?
В.П.: Военное прошлое у меня было 30 лет назад. Когда живешь в расположении, с бойцами вместе, все вспоминается как будто тебе 15 лет, хотя тебе уже «полтинник»: какие-то вещи на подкорке помнишь. Но на самом деле осваивать и учить заново нужно очень много. И я, с одной стороны, обычный рядовой, который ходит на тренировки и осваивает новый материал. С другой стороны, я немножко организатор. Фактически, с меня и началось это формирование – мы сначала получили от украинских властей разрешение и пожелания, потом получили возможности технические. И теперь мы это все развиваем, поэтому можно сказать, что я полдня на тренировках, а полдня работаю «военным строителем».
Т.З.: У украинцев к беларусам сложное отношение, как к соратникам агрессора, несмотря на то, что они по-партизански помогают Украине: ведут «рельсовую войну» и сделали проект «Гаюн», который отслеживает всю военную активность, запуски ракет и перемещение войск на границе Беларуси и Украины. Как украинское командование с вами общается, понимают ли они, что стремление белорусов помогать Украине – это не исключение из правил?
В.П.: Не все это понимают. Я взял на себя тяжелую работу – объяснять, что есть «две Беларуси», рассказывать, почему наша история сопротивления –другая, исторически, столетиями другая. почему в западной Украине существовал другой уровень свобод под Австро-Венгерской империей…
Когда к нам уже привыкают и видят нашу искренность, видят, что наши добровольцы и бойцы приезжают сюда не за «лычками», не за украинским гражданством, не за деньгами, а исключительно по идейным соображениям – конечно, меняют мнение. Но обида на белорусов и наша коллективная вина – она чувствуется.
Я не знаю, как с этим справляться. Это болезненный вопрос. Нужно объяснять это каждому человеку. И, конечно, белорусам надо себя проявить. У украинцев справедливое к нам замечание: о том, что вы видите, как сопротивляются жители украинских городов и выходят с голыми руками против танков – а вы не можете сбросить своего… В этот момент я начинаю долго, внимательно и деликатно объяснять, что это психологическая травма, это задавленность, это уровень насилия и репрессий… Это сложно объяснить, естественно, что у белорусов сейчас такое состояние, что сопротивление и митинги ни к чему хорошему не приведут. Действительно, проект «Гаюн» и попытка затормозить железнодорожное сообщение – это самое ценное, что мы можем пока предоставить. Некоторые украинцы, с которыми я разговаривал, с которыми я познакомился – замечательные люди со стратегическим взглядом – они, например считали, что революция у нас должна быть через два дня по расписанию. Приходится долго объяснять, как устроено наше общество, как устроена наша ситуация, о том, что мы очень хотели бы, но не в состоянии сделать такой переворот быстро – условия должны созреть.
Т.З.: Почему Лукашенко до сих пор не ввел свои войска в Украину? Он боится санкций? Боится, что после этого он станет не нужен Путину и тот от него избавится?
В.П.: Да, он боится Путина и боится санкций. Но из всего набора этих факторов и опасностей – от санкций до, допустим, путинской мести или вероятного смещения Москвой – он все-таки выбирает главное, к чему он привык за эти годы и чему он научился на животном уровне: инстинкт самосохранения. И, исходя из этого инстинкта самосохранения, он будет до последнего делать удивительные трюки. Это будет вечный такой balancing act, это будет эквилибристика – только бы не начать наземное выступление. Я могу представить, в каких речах и интонациях и с каким положением ног он общается со своим хозяином, только чтобы убедить его, мол, «мы прикроем здесь тыл», «сделаем подкрепления в чернобыльской зоне», «мы предоставили аэродромы», а еще «у нас НАТО на западе, разумеется, лязгает гусеницами»… В общем, Лукашенко боится этого [вводить войска], и правильно делает, потому что Украина ответит военным способом – а после того, как она ответит военным способом, Лукашенко проснется в реальности, где у него никакой армии, собственно, и не существует, кроме нескольких спецподразделений.
А если Украина еще в контрнаступление перейдет в белорусскую сторону, то, боюсь, он на троне не удержится совсем. А если к этому моменту у нас будет большая альтернативная вооруженная сила в рядах украинских ВСУ, состоящая из белорусов – так вот тебе и Юрьев день.
Т.З.: Какие настроение у белорусских военных, хотят ли они воевать за Путина?
В.П. : Мы знаем, что белорусские военные демотивированы. В этом смысле очень хорошо, что вторжения с белорусской стороны не произошло в первую неделю. Я не сомневаюсь, что в таких событиях, как украинская война – а это для украинцев Отечественная война – белорусские офицеры и даже младший состав нет-нет да и заглянут в экранчик своего смартфона. Разумеется, в воинских частях не должно быть никаких телефонов, но мы прекрасно понимаем и знаем это от самих же офицеров и от бывших военнослужащих, что тот, кто хочет пронести – пронесет. Я бы на их месте очень следил за событиями, я бы на их месте смотрел, что происходит с этой стороны. Если они неглупые, не до конца идиоты – то им уже совершенно очевидно, что никакого блицкрига нет, что потери живой силы большие, что им суждено стать пушечным мясом для Путина. Я полагаю, что мотивации там очень мало, за исключением отчаянных «ябатек», которых всегда хватало – и в 20-м году, и сейчас. Но с этими людьми не поможет ничего. Они отчаянно боролись с собственным народом, и им, скорее всего, мерещатся украинские нацисты. Скорее всего, они подписаны на свои внутренние чатики с русскими спецназовцами. А у русских спецназовцев в этих чатиках – я это достоверно знаю – там у них Кадыров уже зачищает киевские улицы. Поэтому этим ничего не поможет – они должны, в общем, «отгрести».
Т.З. : Как простому белорусу, который хотел бы присоединиться к вам, это сделать?
В.П. : Простому белорусу, чтобы присоединиться к таким воинским подразделениям, как наше, нужно включить смекалку, прикинуться ветошью, уехать через третьи страны, побеспокоиться о том, чтобы родственники и белорусские дела находились в порядке, прийти в варшавский рекрутинговый центр, записаться и пройти собеседование. И после верификации он точно к нам попадет. Верификация тройная. Более того, существует еще даже детектор лжи на украинской стороне. Да, кому-то повезет и на детектор лжи попасть. Но, в общем, если кто-то хочет сделать такой поступок, то нет ничего невозможного.
Беседовала Татьяна Замировская, VOA
