Всегда улыбающиеся, уверенные в себе, доброжелательные и настроенные на позитив. Такой образ американцев привлекает и в то же время порой пугает русскоязычных иммигрантов. В американской культуре действительно не принято жаловаться на жизнь, и тем более на начальство. Здесь не любят признаваться в своих неудачах и обвинять в них других, а люди, не умеющие казаться успешными, в самом деле имеют меньше шансов стать таковыми. В итоге иммигранты, приезжающие в США из постсоветских стран, нередко волнуются: смогут ли они воплотить в себе американскую «безупречность», или всегда обречены выглядеть несчастнее и неуспешнее местных жителей?
Оптимизм или самообман?
С одной стороны, доля истины в таких опасениях есть. Русскоязычным иммигрантам на первых порах действительно трудно бывает привыкнуть к тому, что на вопрос «как дела» не стоит отвечать искренне, а работа – это не место для демонстрации настроения и разговоров по душам. К тому же американский оптимизм – это не только способ «продать себя», но и образ мышления, который помогает настраиваться на лучшее и искать во всем позитивные моменты. Такой подход к жизни усиливает положительную мотивацию и дает силы не сдаваться, несмотря на трудности, что объективно повышает конкурентоспособность. Люди, сосредоточенные на негативе, на практике достигают меньше, чем оптимисты.
Однако чрезмерная демонстрация благополучия имеет и свои издержки. Люди, стремящиеся всегда выглядеть успешными, зачастую не позволяют признаваться в своих слабостях и проблемах даже самим себе. Они запрещают себе проживать негативные чувства и изо всех сил стараются внушить не только окружающим, но и себе, что у них все прекрасно. В какие-то моменты жизни это самовнушение может настолько сильно разниться с реальностью, что такая разница вызывает когнитивный диссонанс, способный привести к серьезным физическим и психологическим заболеваниям.
Предпосылки «культуры безупречности»
При этом в американской культуре действительно существуют достаточно глубокие предпосылки, приводящие к привычке скрывать свою подлинную суть за маской безупречности. Во-первых, как отмечают некоторые авторы, привычка всегда улыбаться очень помогала первым иммигрантам из Европы найти опору на новом месте, а бурное развитие капитализма и коммерции быстро привело к пониманию, что улыбчивость и дружелюбие – это лучший способ продать товар.
Во-вторых, долгое время господствовавшая в обществе пуританская культура в принципе не поощряла публичную демонстрацию чувств. От людей требовалось выглядеть в глазах общества благочестиво, а значит, благополучно. Отличным примером здесь может служить фраза из дневника американской школьницы, написавшей в далеком 1892 году такой план самосовершенствования: «Решено не рассказывать о себе и своих чувствах. Работать серьезно».
В-третьих, демонстрация чрезмерного оптимизма стала одним из побочных последствий позитивной психологии на заре ее возникновения. Это направление психологии зародилось в конце 20 века, когда в 1998 году ее основатель Мартин Селигман предложил сосредоточиться не на патологиях и травмах, а на позитивных аспектах жизни человека, таких как способность к творчеству, надежда или упорство в достижении целей. Сама по себе эта идея представляется очень верной. Фактически, последователи позитивной психологии первыми поставили вопрос о том, что делает человека счастливым, и как можно повысить уровень удовлетворения жизнью.
Однако чрезмерный упор на положительные качества и впечатления в совокупности с полным игнорированием негативных привел к тому, что, по словам психотерапевта Кирка Шнайдера, позитивная иллюзия стала искажать реальность. В результате столкновение с этой реальностью становилось для многих людей, искренне поверивших в свою «безупречную позитивность», весьма травматичным событием.
Крайним выражением этой иллюзии стала полурелигиозная вера в «материальность мысли», согласно которой человеку под силу силой своей мысли управлять миром вокруг него. Однако практика, к сожалению, показывает, что человек может менять свое отношение к тем или иным событиям, но далеко не всегда способен повлиять на объективные обстоятельства. В результате попытка внушить себе в период проблем, что у вас все хорошо, чтобы таким образом «изменить реальность вокруг себя», зачастую заканчивалась горьким самообманом.
Хорошие новости для иммигрантов
К чести американских психологов, стоит сказать, что большинство из них вскоре сами заметили перечисленные перекосы, и понятие счастья в современной позитивной психологии существенно отличается от первоначального. К примеру, ученые из Калифорнийского университета в Беркли разработали целый учебный курс под названием «Наука счастья». Упор в новой теории делается на то, что альтруизм, забота о других, умение сопереживать и чувствовать боль, равно как и наполненность жизни каким-то важным смыслом, являются важными условиями для повышения «уровня счастья».
Более того, сегодня американские психологи уверяют: полноценное счастье включает в себя и негативные чувства, а постоянно испытывать положительные ощущения не только невозможно, но и вредно.
«Не ставьте перед собой недостижимую цель испытывать положительные эмоции все время. То, что вы стремитесь испытать счастье, не означает, что вам нужно стремиться чувствовать радость, удовлетворение, благодарность, покой или любой другой оттенок положительных эмоций каждую секунду ежедневно», – предостерегает психолог Ланна Каталино.
Исследователь Кира Ньюман также уверена: разнообразие эмоций помогает острее переживать радостные чувства и дает им необходимую новизну. Джун Грубер и вовсе выделяет случаи, когда слишком долгое и экзальтированное переживание счастья может повредить человеку. По мнению автора, переизбыток счастья может ослабить наши творческие способности и подвергнуть нас риску, поскольку в ощущении блаженства стимул создавать новое, равно как и естественное чувство опасности, притупляется. Отдельно Джун Грубер, как и другие исследователи, предостерегает от чрезмерной зацикленности на погоне за счастьем как таковой. Ей вторит и Ланна Каталино.
«Исследования показывают, что люди, которые все время стремятся быть счастливыми, могут в итоге страдать от разочарования, а те, кто ищет счастья, как будто это единственно значимая в их жизни вещь, могут, как ни парадоксально, прогнать его прочь», – предупреждает она. Также психологи отмечают важность принятия своих слабостей и доброго отношения к себе в случае неудачи.
Судя по всему, подобный подход к понятию счастья становится доминирующим в американской психологии, что означает хорошие новости для непривыкших к жесткому самоконтролю иммигрантов. Похоже, требовательные американцы перестают ожидать идеальности и постоянной успешности даже от себя самих, и постепенно учатся более «щадящему» отношению к себе и своим чувствам. Конечно, важно помнить, что наряду с этой тенденцией продолжает сохраняться высокая конкурентность американского общества, при которой шансы сильных и успешных людей объективно выше. Впрочем, русскоязычным иммигрантам тоже можно было бы поучиться у американцев их вере в завтрашний день и собственные силы.
Так или иначе, новое понятие счастья, вошедшее в американскую психологию, способно в чем-то объединить наши культуры, соединив «славянскую» привычку жалеть себя и потребность в других людях с американской способностью заботиться о себе и замечать то хорошее, что дает нам жизнь.
Ксения Кириллова
