Впервые я столкнулась с американской полицией лично году в 2008. Я ехала по фривею и привычно перестраивалась в правый ряд для съезда. Было довольно много машин и сделать это на большой скорости было невозможно. В зеркало заднего вида я видела машину, неадекватно быстро двигавшуюся по правой полосе и объезжавшую препятствия по бровке. Мне, из-за столпотворения на моей полосе, никак было не набрать сравнимую скорость, поэтому на выезде он меня подпер, истерично сигналя, и вдруг расцветился полицейскими огнями изнутри.
Я остановилась на обочине, он припарковался за мной. Машина была без опознавательных знаков, вышедший из нее чувак был одет в гражданское. Было ясно, что к дорожной полиции он отношения не имел, то ли under cover, то ли просто какой-то неуличный чин типа детектива. С самого начала диалога он был груб и раздражен, заявив, что я его подрезала, и потребовал мои документы. Роясь в сумочке, я объясняла ему своё видение ситуации. Не помню точно, что он сказал, но это было что-то недопустимое для официальной беседы и касалось соотношения моих внешних данных с моими интеллектуальными способностями. Я перестала искать свои водительские права и попросила его предъявить документы или назвать имя и номер полицейского значка. Моя просьба привела его в бешенство. Он орал, угрожал, но так и не представился. А я отказалась предъявлять документы, потому что понятия не имела, что за чувак в гражданском буквально обкладывает меня, простите, х*ями. Он орал, что вызовет группу захвата (SWAT team), я продолжала настаивать на том, что он должен представиться. Он убежал в свою машину как бы вызывать подмогу, вернулся со словами “ты уверена, что хочешь, чтобы я вызвал SWAT?!?”, я ответила, что с удовольствием проследую за ними в участок и с радостью пообщаюсь с его начальством. Меня трясло от страха. Чувак, совершенно багровый, прыгал и орал у пассажирского окна. Прокричал, что мне пришёл конец, убежал обратно к своей машине и… сел в неё и уехал.
Вторая встреча с представителями закона произошла в феврале 2014. Я ехала с сестрой. Уткнувшись на фривее в пробку, мы свернули на первый съезд, который оказался дорогой на горную смотровую площадку. Уже с горы мы увидели, что фривей был перегорожен одинокой полицейской машиной. Мы поднялись до смотровой площадки и благополучно спустились обратно к фривею, оставив позади остановленный поток. Через несколько минут нас нагнала полицейская машина с включеной сиреной. – Ты видела, что я остановил фривей? – недовольно спросил офицер.- Видела.- И почему ты не остановилась?- Потому что я была на другой дороге, не на фривее.Офицер взял мои документы и стал выписывать тикет. – Что я нарушила? – спросила я. – Ты не остановилась, когда я перекрыл фривей.- Какое конкретное правило дорожного движения я нарушила? Чувак ничего не мог объяснить – трудно объяснить то, что не имеет объяснения – и от этого всё больше раздражался. Сначала он просто повысил голос, потом начал откровенно орать, затем скатился к обычному хамству.- Что ты не понимаешь? – орал он. – Я остановил поток, ты не подчинилась моему требованию и продолжила движение? Что ты тут не понимаешь?- Я не понимаю, офицер, какое отношение ваше требование имело к параллельной дороге, которая не была перекрыта?- Ты дура? Может, тебе переводчик нужен? Может тебе надо подучить английский язык и американские законы? (Are you stupid? May be you need a translator? May be you need to learn English and American laws?)
Он отвратительно сплевывал и истерично орал, чтобы я держала руки на руле, периодически хватаясь за пистолет. Моя сестра хотела записать происходящее на телефон, настолько диким казалось происходящее, но боялась пошевелиться – чувак был совершенно неадекватен. На наше счастье подъехала вторая полицейская машина, из которой вышли уже двое офицеров. Они буквально отволокли этого придурка от нашей машины, позволив нам уехать. Тикет был выписан по статье “Неподчинение распоряжению полицейского остановиться” (refusing to stop for police), наказывается подобное нарушение, на секундочку, штрафом в $1000 или тюрьмой до 6 месяцев. В суд дяденька не явился, а в судейской копии протокола статья оказалась другой – не пропустила срочный транспорт, к коим относятся “скорые”, пожарные и полиция. Дело, разумеется, было судом прекращено.
Третье моё общение с полицией состоялось, когда одна моя подруга оказалась в затруднительном положении. Она приехала из России и вышла замуж за американца. По любви, надо сказать. Но через 2 месяца он выставил её с ребенком на улицу, отняв у неё все ЕЁ деньги. Мы пришли в полицейский участок, где нам откровенно сказали – девочки, у нас серьезное заведение и семейными разборками, когда на вас нет очевидных увечий, мы заниматься не будем.
В четвёртый раз я столкнулась около 2-х недель назад. У родственника разбили окно в машине и вытащили рюкзак на парковке супермаркета в некогда благополучном районе Сан Франциско. Рюкзак был слишком тяжёлым, чтобы тащить его с собой в магазин, к тому же он был спрятан, а окна в машине тонированы. Так что били на удачу. Под камерами магазина и в одном квартале от полицейского участка. Владелец обнаружил кражу через несколько минут, не растерялся, нашёл свидетелей, заполучил номер машины и видео с камер магазина, всё это предоставил полиции в течении 15 минут после преступления. Никто не пошевелил пальцем. Через час позвонили добрые люди сообщить, что нашли выпотрошенный рюкзак около своего дома ещё с другими сумками. По счастью, в рюкзаке были бумаги с номером телефона владельца и часть документов восстанавливать не пришлось, однако ощутимая сумма наличных, ноутбук и запасной сотовый телефон, разумеется, исчезли. То есть преступники ехали по городу на машине и бомбили дорогие тачки, на ходу обыскивая добычу и выбрасывая выпотрошенные сумки. Если бы полиция всего лишь объявила в розыск конкретную машину, их можно было бы задержать. Но даже после – ведь если номер машины установлен, у неё есть владелец и его, как минимум, должны допросить. И снова НИ-ЧЕ-ГО.
Это были факты. К сожалению позитивных примеров я при всем желании привести не могу, их не было. Полицейские казались мне классными ребятами только на городских праздниках, куда они любят приезжать раздать конфеты и показать белоснежные улыбки. Когда я вижу их в повседневной жизни, слава богу, на расстоянии – никакого доверия они у меня, увы, после личного опыта не вызывают.
Вполне ожидаемо, я получила массу комментариев о том, что в их случае полиция всегда действовала вежливо, тактично, в рамках закона и т.д., а ещё спасала собак, останавливалась помочь поменять колесо и сидела с детьми. И всё это с улыбкой и доброжелательно. Некоторые обвинили меня во вранье – “не может такого быть, потому что я ничего подобного никогда не видел.” Отличная логика. Непонятно только – зачем мне нужно сочинять подобное. Если бы мой опыт был другим, я бы с радостью это констатировала. Но есть, что есть – я всего лишь изложила факты. Были и такие, кто в классической совковой традиции прокомментировал “сама виновата”, полиция и есть закон и ей нужно подчиняться беспрекословно.
Славянские пятидесятники Портленда “евангелизируют” друг друга с помощью полиции
Фото: thetruthaboveall.yolasite.com
Так вот всё очень просто. Разница между радужными случаями, приведёнными в комментариях и тем, о чем говорю я, в самой сути ситуации – роль добрых дяденек, спасающих котят, приятна, необременительна, неопасна и крайне продуктивна в плане имиджа (и, как показывает практика, это отлично работает). Те же, кто приводил в комментариях примеры ситуаций конфликтных, все как один отметили неоправданную жёсткость и неадекватность поведения. В таких ситуациях злоупотребления, к сожалению, совсем не редкость, если не сказать норма, и именно поэтому несколько лет назад полицейских обязали носить нательные камеры, как принудительное орудие самоцензуры.
Я искренне рада, что большинству из комментировавших не пришлось столкнуться с этой стороной полиции, но это совершенно не означает, что её не существует. Полицейские, к слову, и мне кажутся классными ребятами, когда они на городских праздниках раздают конфеты, искренне улыбаются и фотографируются с детворой. Я не меньше других умиляюсь до слёз историям о спасенных ими домашних питомцах и другим мимимишным зарисовкам. Только всё это имеет очень опосредованное отношение к реальным задачам полиции, центром которых должны являться преступники и преступления. Не бытовая помощь населению, которую мне массово описали в однотипных комплиментарных комментариях, и не катастрофы – другая крайность, в которой полиции, как любой государственной правоохранительной службе, приходится участвовать и за которую им можно только поклониться, а повседневная уголовная рутина, которая составляет 95% работы полиции.
И вот в этой основной и самой значительной части их службы всё совсем не радужно. В повседневности я вижу вполне себе самодостаточную касту привилегированных людей, которые совершенно по-хамски ведут себя на дорогах, без всякой на то надобности нарушая все мыслимые и немыслимые правила. Когда для часовой беседы с бездомным посреди проезжей части торчит пять полицейских машин, без необходимости перекрывающих полулицы, возникает ощущение, что им нечем заняться. В этом смысле кажутся смешными рассказы об их несусветной занятости, из-за которой они даже не пытаются расследовать кражи, взломы, мошенничество и домашнее насилие. Люди в большинстве своём даже уже и не идут в полицию с такими бедами, хотя именно это по статистике – самые совершаемые ныне преступления. Даже если вы принесете фотографию злодея и номер его машины, вам расскажут, что ничем помочь не могут.
Ужасно в этом не столько то, что полиция считает возможным так отвечать гражданам-работодателям, ужасно, что многие граждане уже и не считают это обязанностью полиции. И радуются тому, что штрафуют его вполне вежливо, что вообще-то нормально априори. Чтобы придать картинке некоторую визуальность, упомяну: в Сан Франциско порядка 1800 полицейских. За 2019 год в СФ было совершено 42 убийства и 394 изнасилования. При таком соотношении сил, почему бы не занять себя ещё и расследованием менее серьёзных и более распространенных преступлений?
Отдельной жирной строкой стоит проблема профессионализма при задержаниях и правилах применения оружия. Ни в одной цивилизованной стране не существует такой статистики убийств при задержаниях как в США, и этот факт говорит сам за себя. Тут спокойно расстреливают душевно больных, сильно пьяных и других, не способных оказать серьёзного сопротивления, людей, не предпринимая ни малейших усилий де-эскалировать ситуацию. И не по ногам стреляют, не по рукам, а по 8-10 поражающих выстрелов в тело и голову. Нередко – в спину. И дело, конечно, не в персональной трусости отдельных полицейских (хотя в отдельных случаях и в ней тоже), а в целом в отсутствии отбора и адекватной профессиональной подготовки. Это институциональная проблема и решение её требует серьезной реформы. Сразу скажу – вся эта канитель с “defund the police” – чисто политическая популистская глупость. А факт того, что отобранные у полиции деньги демонстративно направляются на финансирование исключительно программ для афро-американцев, лишь усугубляет конфликт и усиливает противостояние. Ничего деструктивнее придумать было невозможно. Но и так, как есть сейчас, оставлять нельзя.
При штате в 1800 человек и ежегодном бюджете около 700 миллионов долларов, выплачиваемых из наших с вами карманов, хочется все-таки, чтобы, когда нас грабят и мы приходим в полицию с видеозаписью ограбления и номером машины грабителей, нас не посылали на фиг, пусть даже вежливо и с улыбкой. А так-то они, конечно, хорошие ребята.
