Четырнадцать лет назад 17-летний Максим Исаев из Сакраменто совершил трагическую ошибку, решив взять правосудие в собственные руки. В результате он был приговорен к пожизненному заключению. Находясь в тюрьме, он раскаялся в своем поступке, прочно встал на путь исправления и даже нашел жену. Родственники заключенного просят губернатора Калифорнии Гэвина Ньюсома о помиловании молодого человека. Сегодня у нас в студии супруга Максима, Варвара Исаева.
– Добрый день, Варвара, спасибо, что согласилась дать нам интервью. Насколько я знаю, у тебя очень интересная, просто потрясающая жизненная история. Во-первых, расскажи коротко о себе, где ты живешь, чем занимаешься, и мы продолжим разговор о твоей уникальной судьбе.
– Добрый день, меня зовут Варвара Исаева, я живу в Сакраменто и работаю аналитиком в транспортной компании.
– Ты ведь иммигрант из Украины?
– Да, из Донецка.
– Расскажи, пожалуйста, предысторию того, что происходит сейчас в твоей жизни. Что случилось 14 лет назад здесь, в Сакраменто?
– Максиму Исаеву тогда было 17 лет, и девчонка сказала ему, что ее изнасиловали. У Максима с детства был травматический синдром, поэтому ему было очень тяжело это принять, он устроил самосуд и отнял жизнь у человека.
– То есть у того якобы насильника, на которого пожаловалась его девчонка? Я читал его судебное дело, там говорится, что у Максима была какая-то травма детства, и он очень чутко реагировал на несправедливость по отношению к женщинам, к девушкам.
– Да, на сексуальное насилие.
– Я встречал Максима лет, наверное, 17 назад, еще до этого происшествия. Недавно мы с ним говорили по телефону, и, по-моему, он стал совсем другим человеком. Расскажи, пожалуйста, что изменилось, что произошло за эти 14 лет, что он сидит в тюрьме? Ты, насколько я знаю, часто посещаешь его?
– Каждые выходные.
– Многим нашим читателям хотелось бы узнать, насколько он действительно изменился, как и в каких условиях он живет, и вообще о ваших отношениях.
– В 17-летнем возрасте ему дали пожизненный срок без права на досрочное освобождение. Очень тяжело осознавать, что ты никогда больше не выйдешь на свободу. Но он не сдался, он все равно решил изменить свою жизнь, научиться чему-то и просто помогать другим, даже в той ситуации, в которой он оказался.
– Как, кстати, вы познакомились, можешь рассказать?
– Мы с Максимом познакомились 8 лет назад. Мой папа и его папа были очень близкими друзьями на Украине, в Донецке. Так получилось, что мой брат решил приехать в Калифорнию на каникулы, и родители отпустили его только при условии, что я, старшая сестра, поеду с ним. Я заехала познакомиться с папиным другом, и когда я там была, позвонил Максим, и мы с ним поговорили, наверное, минуты две.
– То есть он позвонил вам из тюрьмы.
– Да, из тюрьмы позвонил родителям домой, а я как раз там была, и мы поговорили. Он попросил мой адрес, и мы начали переписываться. Так получилось, что когда мы еще игрались в песочнице, нам было года по три, мой папа пообещал папе Юре, что отдаст меня только за Максима. И вот 20 лет спустя мы познакомились.
– До этого вы не общались особо?
– Нет, мы вообще не общались, я жила в Вашингтоне, а они из России переехали в Калифорнию.
– А что именно тебя привлекло в Максиме? Вы поговорили две минуты, потом завязалась переписка, вот чем он тебя затронул?
– Голос его, доброта, просто сразу чувствуется, что он человек искренний.
– Знаешь, я тоже, буквально две минуты поговорив с ним телефону, это почувствовал. У вас была свадьба, насколько я знаю, да?
– Да, нас расписали.
– Расскажи, пожалуйста, где и как это было.
– Это было в тюрьме. Разрешение на визит обычно дается только 5 посетителям, но на свадьбу можно приглашать до 10 человек. Это был первый раз, когда вся его семья смогла собраться вместе. Все происходило в большой комнате, где заключенные общаются со своими родными. Короткая церемония, просто брачные обеты, ну и конечно папа нас благословил, помолились, вот и все.
– Вы обращались с петицией к нашим губернаторам, сначала к Джерри Брауну, потом к Гэвину Ньюсому, чтобы Максиму снизили срок, да? Расскажи, пожалуйста, чего вам удалось добиться?
– Ему дали два срока по 25 лет, и после первых 25 лет он получит возможность досрочного освобождения.
– Насколько я знаю, ты принимала в этом активное участие? Наверное, для этого пришлось проделать огромный объем работы?
– Да, конечно, но нам помогали, у нас хороший адвокат, она добилась, чтобы ему пересмотрели приговор. И тот самый судья, который приговорил его к пожизненному сроку, решил, что Максим все-таки изменился, и дал ему шанс.
– А что послужило поводом для такого решения судьи?
– В 2012 году, кажется, вышел федеральный закон, гласящий, что несовершеннолетние не могут быть осуждены на пожизненное заключение.
– На момент совершения этого преступления Максиму было 17 лет?
– Да, он был несовершеннолетним, поэтому подходил под этот закон. Но надо было подавать апелляции, заполнять документы, и мой дядя помогал с этим. Потом нам дали женщину-адвоката, которая добилась пересмотра приговора, а сейчас работает над федеральной апелляцией.
– Я слышал, что в тюрьме Максим занимается капелланской деятельностью, то есть помогает другим заключенным, это правда? Что именно он делает?
– Он обучился на консультанта по алкогольной и наркотической зависимости, а сейчас учится в колледже, чтобы получить диплом по этой специальности и помогать людям, находящимся в тюрьме, получить второй шанс.
– То есть он занимается реабилитацией людей, которые попали в зависимость от наркотиков. Ты говоришь, он учится в колледже, как именно это происходит?
– В тюрьму, где Максим сейчас находится, приходят преподаватели из Folsom Lake College. Два раза в неделю ведутся занятия, потом принимаются экзамены.
– По какому именно предмету он обучается?
– Сейчас он пытается получить диплом бакалавра по психологии.
– И кем он планирует стать, чем заниматься, когда выйдет на свободу?
– Если честно, мы на эту тему серьезно не разговариваем, потому что пока не знаем, когда это произойдет. Он хочет выйти на свободу, а дальше смотреть по обстоятельствам. Он все может, и он хочет работать с людьми.
– Я не сомневаюсь, он энергичный молодой человек. Сколько ему осталось сидеть по новому решению суда? Вам удалось снизить его срок до 25 лет, он уже отсидел 14, то есть осталось 25 минус 14…
– Срок еще снижается за хорошее поведение, поэтому в 2029 году он может предстать перед комиссией по досрочному освобождению. Комиссия будет рассматривать вот эти последние 25 лет, как он там жил, что сделал, чего добился, а затем примет решение, выпустить ли его.
– Где Максим вообще находится, в каких условиях, не жалуется ли? Как проходят ваши встречи, и насколько сложно тебе все это совмещать? Я слышал, что ты специально переехала из Сакраменто во Фресно, потому что его перевели в другую тюрьму.
– Сейчас он находится где-то в часе езды от Сакраменто, поэтому мне намного легче, я могу его видеть каждые выходные. Он здесь уже год, а до этого он был в Сан-Диего, и мне приходилось туда ездить.
– То есть ты из Фресно в Сан-Диего ездила?
– Да, из Фресно ездила в Сан-Диего. До этого он находился в Коркоране, Центральная долина, а я еще жила в Сакраменто. И я попросила, чтобы меня перевели по работе именно во Фресно, потому что ездить каждые выходные четыре часа в одну сторону было сложновато.
– Сколько времени вам дают на общение?
– Когда как, иногда дают почти половину дня, с 8:30 до 3 часов.
– То есть ты ездишь к нему каждую субботу?
– Субботу и воскресенье.
– Как происходит общение? Вам выделяют комнату?
– Нет, это общий зал, в котором около 40 маленьких столов и один стол побольше для семьи. На свидание с одним заключенным могут приходить до 5 человек, поэтому там бывает очень шумно, и никакой личной жизни. Но все равно, когда я приезжаю, то я больше никого не слышу и не вижу…
– Судя по фильмам, там нельзя даже прикасаться друг другу, нельзя ничего передавать, да?
– Да, все очень строго. Один поцелуй в начале и один в конце. Можно за руки держаться, и все, но руки должны быть на столе.
– Сколько уже времени прошло с тех пор, как ты начала встречаться с Максимом?
– Уже 8 лет.
– Не устала, нет желания сдаться?
– Нет, желания сдаться нет, но иногда бывает сложно.
– Что тобой движет, что побуждает тебя поступать как жены декабристов, которые уезжали с мужьями в ссылку в Сибирь, несмотря на что?
– Именно он. Такой человек как он, ради него это не сложно.
– Расскажи еще, пожалуйста, нашим читателям про твою петицию. Вы уже собрали две с половиной тысячи подписей, что будет дальше? Вы отправите эту петицию губернатору? Расскажи немножко про этот процесс.
– Да, мы начали петицию в прошлом году, в июне или в июле. Помилование всегда было политическим решением — когда губернатор делает это, он хочет, чтобы народ поддержал его. Поэтому наша петиция была создана с целью показать, что есть люди, которые поддерживают Максима, которые верят во второй шанс.
– То есть, допустим, вы наберете 5, 7 или 10 тысяч подписей, отправите петицию губернатору, а он имеет право отпустить Максима на свободу?
– Либо снизить срок, либо отпустить, либо депортировать.
– А чего именно вы у него просите?
– Любого из этих решений. Или отпустить, или снизить срок, или депортировать.
– Его могут депортировать, если отпустят?
– Да, на Украину.
– Поедешь за ним?
– Конечно.
– Как ваши родители реагируют на это, они поддерживают вас?
– Да, его и мои родители очень поддерживают нас и надеются, что скоро все поменяется и его выпустят. Он уже не ребенок, не 17 лет парню, он все-таки мужчина и очень много чего осознает. Даже в тюрьме он все равно помогает людям.
– Варвара, спасибо большое за это интервью. Ты очень смелая женщина, и я желаю вам успеха, я действительно верю, что если что-то делать, обязательно чего-то добьешься.
– Спасибо.
