Убийца украинских беженцев пытается оспорить смертный приговор

Утром 17 июля 2006 года в доме семейной пары Леонида и Ольги Милкиных из города Киркленд (штат Вашингтон) произошел пожар. Потушив огонь, пожарные обнаружили тела Ольги, ее сестры Любы и двух младших сыновей Леонида и Ольги – Эндрю и Джастина. Тела женщин были раздетыми или частично раздетыми. У одного из детей горло было насквозь проткнуто ножом, а у другого разрез на горле был настолько глубоким, что почти обезглавил его. Суд обвиняет в жестоком убийстве семьи иммигрантов из Украины жившего по соседству Коннера Ширмана. 24 июля 2006 года Ширману были предъявлены обвинения в 4 случаях убийства первой степени с отягчающими обстоятельствами и одном случае поджога первой степени. В апелляционном суде защите Коннера Ширмана удалось приостановить решение о смертном приговоре.

В ходе расследования выяснилось, что дом был подожжен с помощью горючих веществ. Вскрытие тел погибших показало, что все они были убиты ножом до начала пожара. Тем утром свидетели происшествия заметили рядом с домом человека, похожего на обвиняемого Коннера Ширмана, который нес в руках канистру для бензина.

Полицейские вступили в контакт с Ширманом, у которого обнаружились царапины и порезы на лице, голове и шее. Ширман объяснил, что ранним утром 17 июля получил травмы во время домашней ссоры. Затем полиция обнаружила видеозапись с находящейся неподалеку автозаправки, на которой Ширман набирает в канистру бензин. Ширман согласился прийти в полицейский участок, где сделал на камеру три заявления. В третьем заявлении он признался, что был в доме Милкиных. По его словам, утром 17 июля он очнулся, покрытый кровью, в спальне на втором этаже дома Милкиных. Ширман не мог вспомнить, как оказался там. Согласно его показаниям, он прошелся по дому, обнаружил четыре мертвых тела, принял душ, переоделся и решил поджечь дом.

Это заявление во многом соответствовало тому, что Ширман позднее сообщил эксперту защиты Эндрю Сэксону. Ширман рассказал доктору Сэксону, что начал выпивать ранним вечером 16 июля, продолжал пить в течение вечера и в конце концов потерял сознание. По его словам, утром 17 июля он очнулся на незнакомой кровати и обнаружил тело женщины, лежащее в луже крови. Также Ширман сообщил, что передвинул тело женщины и продолжил пить, находясь в доме.

Следователи обнаружили в доме Милкиных ДНК Ширмана, а также пару перчаток, которые, согласно показаниям одного из свидетелей, принадлежали Ширману. Когда отцу погибших, Леониду было разрешено вернуться в дом, он обнаружил обгоревший нож, которого раньше не видел. Полиция выяснила, что такой же нож был приобретен Ширманом несколько месяцев назад. Также в неповрежденной части подвала Леонид обнаружил пару мужских туфель. Такие же туфли Ширман приобрел в ноябре прошлого года. Наконец, в рюкзаке в спальне Ширмана полиция обнаружила три пустых бутылки из-под водки.

Прокуратура обвинила Ширмана в четырех случаях убийства первой степени с отягчающими обстоятельствами и одном случае поджога первой степени. Отбор присяжных начался 13 ноября 2009 года, а первое заседание суда присяжных состоялось два месяца спустя, 12 января 2010 года. Процесс определения виновности подсудимого занял еще три месяца. Ширман был признан виновным.

Процесс вынесения приговора продолжался почти месяц. Присяжные проголосовали за смертную казнь.

Защита согласилась с тем, что Ширман совершил поджог, но заявила, что он запаниковал и поджег дом, чтобы избежать обвинений в убийствах, которых не совершал.

1 декабря 2009 года адвокаты обвиняемого потребовали дисквалификации одного из присяжных, заявив, что из его ответов на вопросы анкеты следует, что он не принял бы во внимание смягчающие обстоятельства, если бы Ширман был признан виновным в преднамеренном убийстве. Затем суд присяжных и защита поспорили о стандартах, применяемых к «дисквалификации присяжного из-за то, что он является сторонником смертной казни». В итоге, суд отстранил присяжного.

Сексуальное надругательство перед убийством?

В суде были предъявлены фотографии с места преступления, показывающие, что тела Ольги Милкиной и Любы Ботвиной были обнаружены полностью или частично раздетыми, свидетельства того, что пожар был разожжен с помощью предметов женского нижнего белья, и показания, говорящие о том, что подсудимый делал комментарии сексуального характера об одной из жертв.

Свидетель Шон Уинтер, деливший двухквартирный дом с Ширманом и еще одним жильцом по имени Исаак Уэй, сообщил, что Ширман неоднократно вел разговоры сексуального характера. Согласно его показаниям, когда Ширман поселился в доме, он спросил, есть ли по соседству «симпатичные женщины», а затем задал вопрос о «блондинке, живущей через дорогу». По словам Уинтера, за день до убийств Ширман «вел “мужской разговор” о женщинах» и сделал по поводу Ольги комментарий с русским акцентом. Также Уинтер засвидетельствовал, что в тот день Ширман смотрел порнографический фильм и шутил о том, чтоб подарить другу «надувную куклу».

По показаниям нескольких свидетелей, в спальне, находящейся в подвале дома Милкиных, было разбросано женское нижнее белье. На двери подвала были обнаружены следы взлома. Судмедэксперт Ричард Харруфф засвидетельствовал, что тела Ольги и Любы были найдены обнаженными или частично обнаженными, а криминалист Ким Дадди – что одежда была снята с Любы уже после убийства. Позже ее одежда была найдена засунутой в микроволновую печь. Наконец, на шее Ширмана имелось повреждение, напоминающее след от удушения, а на цепочке, принадлежавшей Ширману, была найдена ДНК Ольги. Криминалист также засвидетельствовал, что ожидал найти ДНК Ширмана на всей поверхности цепочки, а «посторонние биологические следы … только на части цепочки», и что результаты анализов подтвердили его ожидания.

Подозреваемый много пил накануне происшествия

Свидетельства Ширмана о его опьянении в основном были представлены на суде через показания доктора Эндрю Сэксона, психиатра Медицинского центра для ветеранов в Сиэтле. В ноябре 2006 и феврале 2007 года Сэксон проинтервьюировал Ширмана о событиях, произошедших 16 и 17 июля 2006 года. Ширман рассказал Сэксону, что 16 июля он выпил на работе 375-миллилитровую бутылку водки и взял с собой домой еще 3 или 4 бутылки. На основании признаний Ширмана и факта обнаружения трех пустых водочных бутылок в его спальне Сэксон заключил, что вечером 16 июля 2006 года Ширман много выпил.

Согласно показаниям свидетелей, видевших Ширмана 16 июля, если Ширман в тот вечер употреблял алкоголь, то он скрыл это от них.

30 декабря 2009 года обвинение вручило защите «Дополнительный меморандум и материалы в поддержку принятия судом фотографий места преступления и процесса вскрытия, включающих изображения жертв». Меморандум содержал список фотографий и заявления свидетеля, интерпретирующие эти фотографии. Согласно заявлению защиты, некоторые из этих интерпретаций указывали на то, что обвинение собирается «предположить некую сексуальную мотивацию». Особую обеспокоенность у защиты вызвало описание доктора Ричарда Харруффа к одной из фотографий, гласившее: «Ноги жертвы раздвинуты, по всей вероятности, это не является следствием пожара, но показывает положение тела до пожара; также на фотографии виден лежащий в мусоре фонарик». Защита полагала, что это описание противоречило заявлениям доктора Харруффа, сделанным в 2007 году, согласно которым он не увидел ничего необычного в позах жертв и приписал их «термальному эффекту» от пожара.

В заключительном слове прокурор предположил, что Ширман уничтожил вещественные доказательства сексуального характера: «Зачем было обливать тела жертв бензином? Что он хотел скрыть?».

Погибшие – религиозные беженцы из Украины

Леонид, муж Ольги и отец Эндрю и Джастина, во время убийства служил в армии США и находился в Ираке. Он явился на суд в военной форме, однако обвиняемый пытался опротестовать даже то, в какой одежде следует свидетелям появляться перед судом.

Ширман привел три типа судебных прецедентов в доказательство того, что присутствие солдат в форме было нарушением его права на справедливый суд.

Во-первых, он процитировал судебные решения о том, что наличие необычных мер по обеспечению безопасности может лишить обвиняемого справедливого суда.

Во-вторых, он процитировал судебные решения о том, что поведение зрителей в зале суда может считаться неявным заявлением о виновности подсудимого, нарушающим Шестую и Четырнадцатую поправки к Конституции США (дело «Норрис против Райзли»).

Наконец, он привел прецеденты, в которых подсудимый, обвинявшийся в преступлении против офицера полиции, был признан лишенным справедливого суда, когда множество коллег потерпевшего явились на заседание суда в полицейской униформе.

В ходе вынесения приговора обвинение представило четырех свидетелей: Любовь Ботвину (мать Ольги и Любы), Павла Милкина (отца Леонида), Елену Шидиловскую (сестру Ольги и Любы) и Леонида (мужа Ольги и отца Эндрю и Джастина). Все эти свидетели дали показания о своих отношениях с жертвами и о понесенной ими потере.

Любовь и Павел рассказали, что их семьи с помощью Католической церкви приехали в США в качестве политических беженцев, поскольку в бывшем Советском Союзе они подвергались преследованиям за христианскую веру. Леонид рассказал, что его семья иммигрировала в Соединенные Штаты, когда ему было 13, и что в то время он не владел английским. Прокурор спросил Любовь, не жалела ли она о приезде в Соединенные Штаты «из-за того, что произошло». Та ответила: «Да, мой муж так и говорит – если бы я знал, что потеряю мою девочку, то остался бы в Украине, несмотря ни на что».

Леонид рассказал, что 29-летняя Ольга была активным членом церкви. Прокурор спросил Любовь, поколебало ли убийство дочери ее веру.

“Мы твердо верим, мы христиане, приехавшие из Украины, где преследовались по религиозным убеждениям, я встречу его на небесах, потому что находятся они с Иисусом”.

Ширман подает на апелляцию

Ширман утверждает, что его приговор является диспропорциональным, поскольку решения о смертной казни выносятся в штате Вашингтон случайным образом. К примеру, Гэри Риджуэй был признан виновным в убийстве 48 человек, но получил всего лишь пожизненное заключение, тогда как Ширман, который убил гораздо меньше людей, был приговорен к смертной казни.

К тому же, предполагаемый убийца приводит ряд процессуальных ошибок, допущенных во время судебного дела. Например, предварительные совещания проводились без его участия, что является нарушением Конституционного права обвиняемого.

В свою очередь, обвинение заявляет, что если исключение Ширмана из участия в предварительных совещаниях о смягчающих обстоятельствах и было ошибкой, то эта ошибка не была конституционно значимой, и, следовательно, вопрос о ней не может быть впервые поднят на апелляции согласно правилам апелляционной процедуры.

“В этом прямом конфликте между правосудием и прецедентом должно победить правосудие”, – указывается в деле Ширмана.

Смертный приговор взамен на пожизненное?

Также суд единодушно согласен с тем, что данный случай требует отмены приговора из-за фундаментальной конституционной ошибки.

«Большинство членов суда поддерживает признание Ширмана виновным. Также большинство членов суда отказывается отменить вынесенный Ширману смертный приговор. Я считаю, что следует отменить смертный приговор в связи с ошибочным исключением смягчающих обстоятельств, а также потому, что наказание является недопустимо диспропорциональным согласно статье 10.95.130(2)(b) Переработанного кодекса штата Вашингтон. Я считаю, что следует применить единственное наказание, допустимое в данном случае законом о пропорциональности нашего штата: четыре последовательных пожизненных заключения без права досрочного освобождения», – заявила Шерил Гордон МакКлауд, помощник судьи Верховного суда штата Вашингтон.

В уголовных делах право подсудимого на открытый процесс защищено как Шестой поправкой к Конституции Соединенных Штатов, так и статьей I раздела 22 Конституции штата Вашингтон. Нарушение этого права давно было признано фундаментальной ошибкой, как правило, требующей отмены обвинительного приговора и нового суда. В данном случае обвинение согласно с тем, что нарушение произошло во время обсуждения отвода присяжных.

Впрочем судебное разбирательство в Верховном суде может длиться до десяти лет, ведь подающему апелляцию это ничего не стоит. Между тем, стоит подчеркнуть, что каждая смертная казнь обходится штату Вашингтон в $3 млн, в то время как содержание пожизненно осужденных в среднем – около $2 млн.