Американский «резидент»: откровения ветерана ЦРУ

Работа в разведке, вербовка источников, опасность двойных агентов, риск провала – эти загадочные и притягательные атрибуты мира спецслужб, с одной стороны, знакомы практически всем по книгам и фильмам, но с другой, так и остаются тайной для большинства «простых смертных». Бывший старший сотрудник ЦРУ с почти 30-летним опытом работы в разведке Джон Сайфер поделился со «Славянским Сакраменто» некоторыми секретами мира шпионажа.

Джон Сайфер вышел в отставку только в 2014 году. До этого он служил в ЦРУ: вначале в качестве аналитика, затем – оперативника и даже начальника станции (на сленге российских спецслужб – «резидента») в нескольких странах, включая Индию, Россию и балканские государства. Сегодня ветеран признается: большую часть своей карьеры он не мог говорить о подлинном месте своей работы даже ближайшим друзьям. После выхода на пенсию такое право у него появилось – правда, со строгими оговорками и правилами, о чем допустимо и недопустимо говорить публично.

«Я могу в общем называть регионы, в которых был начальником станции или заместителем начальника, и общие направления деятельности, но до сих пор не называю некоторые конкретные места. Также нам строго-настрого запрещено называть наши источники, особенно в таких странах, как Россия. Я не могу называть людей, которые рисковали жизнью, шпионя ради нас в чрезвычайно опасных местах, хотя я могу говорить в общих чертах о той работе, которую мы делали там», – предупреждает Джон.

Ветеран ЦРУ уверяет, что, вопреки широко распространенным конспирологическим теориям и страхам о том, что американские разведслужбы могут быть вовлечены в какую-то «грязную» работу внутри страны, на практике Агентство ограничено многочисленными законами и юристами, и обязано считаться в своей работе с другими правительственными институтами. Работа за рубежом также ограничена многочисленными бюрократическими правилами.

«Мы должны были документировать все, что мы делаем, и посылать отчеты в головной офис, включая описание всего, что помогало нам во время операций. Да, конечно, мы работали «на земле», мы встречались с необычайно интересными людьми, собирали разведданные, и все же «офисная» часть работы занимала очень большую часть времени. Правда в том, что даже если вы прекрасно работаете «в полях», добываете важную информацию, выстраиваете контакты, но не умеете делать бюрократическую часть работы, и все записывать, вы не станете успешным разведчиком», – сообщает ветеран ЦРУ.

По словам Джона Сайфера, даже работа начальника станции не освобождает офицера от обязанностей самому работать «на улице» и взаимодействовать с источниками, особенно если речь идет о небольшой стране с маленьким штатом сотрудников. Однако в случае работы в большой стране от руководителя американской «резидентуры» требуются в первую очередь лидерские навыки: планирование встреч, руководство работой оперативников и т.д.

«Конечно, в большинстве случаев начальник станции в курсе ключевых операций и особо ценных агентов. Важно понимать, что агенты с риском для себя передают ценную информацию американскому правительству. Они крадут эту информацию, идут на предательство собственной страны. В случае провала им грозит тюрьма, потеря работы, а в некоторых странах – смертная казнь. Каждый раз перед встречей с таким человеком вы должны тщательно готовиться, взвешивать все риски, постоянно обращать внимание на возможную слежку местных спецслужб. Из-за одной ошибки можно навсегда потерять агента. Поэтому в сферу деятельности начальника станции входит, в том числе, работа с молодыми и менее опытными офицерами. Мы расспрашиваем их об агентах, которых они курируют, проверяем их знание города и улиц.

Таким образом, даже если вы занимаете высший уровень, вам следует вникать в детали конкретных операций. В то же время с вас требуется общее руководство работой станции, поддержание отношений с послом и другими сотрудниками посольства», – поясняет Джон.

Интересно, что работа начальника станции зачастую несет в себе намного меньше секретности, чем это обычно принято в разведке. Такой человек часто бывает известен местной контрразведке, а в ряде стран он может открыто прийти в местные спецслужбы и объявить, что является начальником станции ЦРУ. Разумеется, это не исключает, что в его штате могут работать люди под прикрытием, неизвестные контрразведке страны пребывания.

«Особенно это касается враждебной территории вроде Москвы, где мы были под наблюдением все время, и в наших квартирах была установлена прослушка. Здесь очень важно было поддерживать «легенду». К примеру, если вы выступаете под прикрытием культурного атташе, важно учитывать, что в посольстве работает значительная часть персонала из местных граждан, которые могут быть связаны с локальными спецслужбами. Вполне возможно, что предыдущий, реальный культурный атташе не так тщательно беспокоился о безопасности, и вы можете выдать себя просто своим поведением. Очень важно, чтобы ваше поведение было самым типичным для вашей роли», – советует бывший разведчик.

Джон Сайфер предупреждает: даже тщательно разработанное прикрытие не является гарантией защиты от местной контрразведки.

«В качестве примера можно привести классический случай Олега Пеньковского. Для работы с ним привлекли жену британского офицера разведки. Они обменивались секретной информацией в тот момент, когда она угощала своих детей конфетами на улице. Казалось, что это было идеальным прикрытием. Однако британцы не знали, что россиянам была известна связь этого офицера и его жены с английской разведкой. Они полагались на прикрытие, но в итоге оно не сработало», – рассказывает Джон.

Именно поэтому разведчики разрабатывают специальный маршрут, предназначенный для отслеживания и сбрасывания «хвоста». Настоящему шпиону следует проводить свои операции, только если он уверен, что полностью оторвался от слежки (на языке разведки, стал «черным»). При этом современные технические устройства вроде GPS и прочих гаджетов скорее мешают этому процессу, так как слишком легко отслеживаются электронно.

«Может быть, вы помните арест американца, которого российские спецслужбы обвиняли в шпионаже в пользу США. В газетах были опубликованы вещи, оказавшиеся при нем в момент ареста: бумажная карта и другие устаревшие приспособления. Многие журналисты удивлялись, что в наше время у разведчика нет даже сотового телефона и других девайсов. Но любую электронику очень легко отследить, и такой откат назад может быть самым безопасным способом», – поясняет ветеран ЦРУ.
Еще одно важное искусство разведчика – понять, что пришедший в ЦРУ человек не является «двойным агентом» – обманной операцией противника.

«Важно проверить, что эти люди – действительно те, за кого себя выдают, что они действительно обладают тем доступом, о котором говорят, и что они не будут использованы против нас как часть обманной стратегии. Это включает в себя и работу многих аналитиков. Яркие примеры – это Куба и Восточная Германия времен Холодной войны, коммунистические полицейские государства. Оглядываясь назад, можно сказать, что большинство людей, с которыми мы встречались, если не все они, были либо изначально подосланы к нам, либо впоследствии стали контролироваться местными службами. Они снабжали нас дезинформацией, старались направить в ложное русло», – вспоминает Джон.

Еще опаснее сталкиваться было сталкиваться с двойными агентами в борьбе с терроризмом, когда многие уверяли, что помогут ближе подобраться к Бен Ладену. По словам Джона, бывали случаи, когда такие агенты не были проверены надлежащим образом, и продолжали работать на Аль-Каеду, делая вид, что шпионят для США.

«В итоге во время ключевой встрече в Афганистане прогремел взрыв бомбы, убившей большое количество наших офицеров. С другой стороны, какое количество потенциально ценных источников мы отвергли лишь потому, что боялись столкнуться с очередной фальшивкой! Это же справедливо и для работы в Москве. Бывало, что люди предлагали нам информацию, которая выглядела настолько важной, что, если бы мы решали отвергнуть ее, это означало бы, что русские выиграли, что их обманные операции заставляют нас бояться источников. В итоге мы порой решали рискнуть», – делится бывший офицер разведки.

Джон Сайфер вспоминает другой известный пример из истории Холодной войны: советского инженера Адольфа Толкачева.

«ЦРУ несколько раз отвергало его предложения, но ему было настолько важно причинить максимальный вред системе, что он возвращался вновь и вновь. Но скольким людям мы отказывали, и они никогда уже не возвращались», – сетует ветеран.

Еще одной больной темой нашего времени стали постоянные обвинения со стороны Трампа и его команды в отношении ЦРУ и других американских институтов в «политизации» и создании некого «глубинного государства». Джон Сайфер уверяет: сотрудники ЦРУ и ФБР работают на свою страну, а не на какую-либо политическую партию.

«Мы работали вместе с другими офицерами так долго, что они стали близки мне, как семья. Тем не менее, я не имел никакого представления об их политических взглядах и о том, принадлежат ли они к какой-то партии», – поясняет экс-разведчик.

В том, что касается знаменитого досье бывшего британского разведчика Кристофера Стила, Джон Сайфер подчеркивает: очень многие серьезные люди восприняли его серьезно, а сам Крис Стил имеет репутацию достойного доверия специалиста и профессионала высокого уровня.

«Кроме того, его досье полностью отражает стиль того, как россияне работают против иностранцев: постоянная слежка, компромат и т.д. Самое сложное здесь – проверить надежность источника, понять, почему он работает на нас, должны ли мы доверять его информации. Досье Стила со ссылками на источники выглядит, как классический профессиональный отчет разведки, и сейчас еще предстоит большая работа по проверке отдельных частей информации другими источниками. Профессиональные расследователи должны проверить историю поездок, телефонных переговоров и т.д. В этом находится достаточно изначальной информации, которую можно проверять в дальнейшем. Даже ФБР сочли этот текст настолько серьезным, что сами стали работать со Стилом», – напоминает Джон Сайфер.

Ксения Кириллова, SlavicSac.com