Эти два мира никоим образом не могли пересечься. Подростки Халиско, приехавшие сюда с юго-запада Мексики, где они зарабатывали на пропитание тяжелым трудом на сахарных плантациях и мечтавшие о паре джинс марки Levi’s 501. И благочестивые русскоязычные пятидесятники, верившие в экстатические “иные языки”, отрицавшие танцы, косметику и телевизор. Они покинули свою родину, десятилетиями скрываясь там от преследований со стороны Советского Союза. Обе группы пересеклись в Портленде, где их миры схлестнулись в эпидемии черной героиновой смолы и смертельной наркозависимости.
За последние 15 лет правоохранительные органы и федеральные власти наблюдают катастрофический рост зависимости американской молодежи от опиатов. Количество наркоманов, погибших от передозировок наркотиками с 2000 г. по 2013 г. увеличилось в три раза – теперь это является причиной номер один в стране по количеству случайных смертей.
В некоторых фатальных случаях наблюдатели винят докторов, не желающих прописывать своим пациентам болеутоляющее под названием OxyContin. Это мощное лекарство имеет практически такой же состав, что и героин: молекулы морфина, производящие сильный кайф и вырабатывающее мгновенное привыкание в организме человека. Вместо лекарства OxyContin часто больные обращаются к более дешевому аналогу – героину, тем более, что последний обходится намного дешевле и его легче найти на улицах американских городов.
Смертельную взаимосвязь лекарства и наркотика в Орегоне замечали раньше в 2013 г. Репортер LA Times, Сэм Хиноны в апреле этого года опубликовал книгу под названием Dreamland: The True Tale of America’s Opiate Epidemic, где подробно рассказывается о схеме поставок и распространения наркотика с неприятным названием “смола” (tar), как довольно дешевого заменителя героина.
По словам писателя, наркотик в штат завозят так называемые “мальчики Халиско”, прибывшие сюда из мексиканского штата Наярит. Они не принадлежат ни к одному из известных южноамериканских картелей и распространяют опий словно развозчики пиццы – без шума и пыли, с соответствующим обслуживанием.
“Мальчики Халиско” нашли множество клиентов среди 25-тысячной русскоязычной общины Восточного Портленда, пишет издание Willamette Week в редакционной статье “Маленькие болезненные царапины”.
В результате, количество героиновых смертей в Орегоне утроилось и стало больше, чем в любом другом штате.
Во время гонений в Советском Союзе пятидесятники-славяне научились находить защиту в своей вере в сурового Бога Старого Завета. В конце советского эксперимента тысячи посвященных пятидесятников из Украины и Беларуси переселились и осели в Сакраменто, Сиэтле или Портленде. Их мечта исполнилась. Соединенные Штаты были открыты для них.
Среди прочих, в 1992 г. из Баксана сюда переехала семья Анатолия и Нины Синаевых. Анатолий работал сварщиком, а отец Нины являлся евангелистом, путешествовал по Германии и Израилю, проповедуя Евангелие. После падения СССР семья Синаевых поселилась в Портленде.
Первым ребенком Нины в Америке стал сын Товий, который появился на свет в 1994 г. С тех пор она всегда была на сносях: в новой стране у пары появилось еще 10 детей.
Анатолию приходилось тяжело работать, чтобы прокормить семью. Они переезжали с места на место, постоянно меняя адреса проживания. Однако все это происходило в пригородах Портленда: Грешаме, Милуоки, в районах, где традиционно концентрировалось большое количество “русских” пятидесятников, которые пытались взращивать своих детей в консервативном духе и вере отцов.
Однако американская мечта также содержала в себе для них опасности. Быть христианином среди американской вседозволенности намного сложнее, чем оставаться им в Советском Союзе, где тебя со всех сторон притесняют. Наряду с церквями, всюду можно было найти искушение: телевидение, распущенность, либеральная поп-культура и богатство.
Лидеры общин принялись запрещать все подряд, пытаясь таким образом сохранить веру, державшую их поколение в темное время. Девушкам не разрешалось красить волосы, прокалывать уши или пользоваться косметикой. Парни не могли просто так встречаться с девушками. Когда парень намеривался жениться, он вынужден был обращаться к пастору, который, в свою очередь, сватал его девушке.
“Русские” пятидесятники не слишком углубились в американскую культуру, которую они рассматривали исключительно как угрозу. Семьи, у которых дома был телевизор, считались менее святыми, поэтому они прятали свои домашние экраны от случайных гостей. Пастора называли телевизионные приемники не иначе как “одноглазым дьяволом”.
Дочерям Синаевых не разрешалось делать маникюр или встречаться с американцами. Однако, в подвале своего дома, Анатолий прятал телевизор, который включал когда детей не было дома. Дети также смотрели его, когда родители были в отъезде.
Самым упрямым ребенком в семье иммигрантов была Елена, помогавшая своей вечно беременной матери растить братьев и сестер.
“Они только и знали, что проповедовать о длине юбок, платков и запрете косметики, – говорит Елена, – они никогда не учили о любви. О Боге, который прощает”.
Став подростками, старшие дети Синаевых вынуждены были вести двойную жизнь. По утрам Елена начала краситься на автобусных остановках и меняла юбки на джинсы. После школы она снова переодевалась и, смыв косметику, возвращалась домой, выглядя примерной христианской.
Между тем, благодаря цветущей экономике, русские пятидесятники открывали авторемонтные и сварочные мастерские, компании по транспортировке и т.п. Познав дно советской нищеты, в Америке они стремительно богатели. Дети одной ногой находились в обществе потребления, другой – в консервативной семейной среде. Они вынуждены были посещать церковь, однако предпочитали богатство. Сторонясь колледжей и работая, где придется, они покупали все, что пожелает душа, бунтуя против старческих родительских представлений о жизни.
Затем появился OxyContin.
По словам директора медицинского центра в округе Малтнома, д-ра Гэри Оксмена, в 1999 г. началась эпидемия потребления героина, которая, впрочем, осталась мало кем незамеченной. По крайней мере несколько десятков смертей от передозировки были обойдены официальной статистикой; статистика роста фатальных исходов была предельно высокой – около 1000% за 8 лет. Его организация принялась публиковать контакты экстренной службы, куда подростки обращались при передозировках. В результате рост смертей сократился.
Спустя всего 5 лет, в 2004 г., Оксмен снова заметил эскалацию.
Доктор наблюдал, как “ОксиКонтин” перекочевывал из медицинского центра в Департаменте округа Малтнома в центр Портленда. Смертность снова возросла. Столько подпольных аптек здесь еще никогда не было. Тысячи докторов принялись назначать OxyContin в качестве обезболивающего.
“Врачи всего округа подсели на идею, что боль является пятым смертным грехом, – говорит Оксмен, – это не что-то из ряда вон выходящее, мы все грешили этим”.
В далекие 90-е страна уже переживала наплыв неустанных парней Халиско, однако тогда властям удалось переломить ситуацию. 14 лет спустя “ОксиКонтин” остановил эту тенденцию. По словам доктора, люди привязывались к опиатам посредством этого легального наркотика. Из-за высокой стоимости последнего, многие переходили на героин.
Основными потребителями опиатов стали “белые” подростки из Портленда. Однако сложнее всего пришлось детям славянских пятидесятников, родители которых бежали в США от репрессий на родине: именно угроза американской поп-культуры для них оказалась самым тяжким испытанием. Такого не смог бы придумать даже самый искусный аппаратчик Советского Союза.
Елена Синаева впервые попробовала героин со своей подругой с работы; именно та настояла на этом, чтобы расслабиться. Ее сестра начинала свой путь с “ОксиКонтина”, как, впрочем, и ее брат Товий. Потеряв работу, Елена начала встречаться с русским наркодилером, получавшим “смолу” из Мексики.
Поначалу Елена полагала, что является единственным ребенком в семье, употребляющим героин. Присмотревшись к сестре и брату, она обнаружила, что не одна находится в наркотической зависимости.
Однажды полиция арестовала сестру Елены и Товия за мелкую кражу в магазине. Родители принялись неистово проверять руки детей на следы от уколов. В то время Елена уже кололась в другие части тела.
В марте 2011 г. Товий пожаловался на насморк. Вместе с Еленой он куда-то поехал, когда они вернулись, они выглядели иначе. На следующее утро мать обнаружила тело своего сына, лежащим в постели без сознания. Три дня Товий находился на аппаратах жизнеобеспечения в местной клинике. Медикам не удалось спасти его.
Район Портленда Милуоки настолько мал, что обслуживается лишь двумя детективами, один из которых обнаружил баллончик с героином в комнате Товия. Смерть парня расследовали 18 месяцев – она стала тестовым случаем для властей округа Клакамас.
Между тем Нина продолжала проверять вены своих детей, а Елена старалась всегда надевать скромную “пятидесятническую” одежду с длинным рукавом, которая успешно скрывала маленькие синяки и царапины от уколов.
Мексиканские дилеры продавали наркотики в Портленде начиная с 1991 и, лишь спустя 20 лет, полиция города начала вникать в схему работы “мальчиков из Халиско”.
Спустя десяток мрачных дней после коматозной смерти Товия, сестра Елена рассказала полиции о русском пятидесятническом дилере по имени Алексей Дзюба.
Полиция отправила девушку на “закупку” героина, не забыв поставить ее на прослушку. Находясь под пристальным взором десятка детективов, девушка встретилась с дилером на парковке магазина Safeway. Приобретя за помеченные купюры дозу, находившаяся “на отходняке” девушка, едва успела попрощаться с парнем, как на сцену выступила полиция.
Здесь следует вспомнить закон Лина Баяса, названного в федеральной юридической практике по имени умершего от передозировки баскетболиста в 1986 г. Смертельной дозой кокаина его тогда снабдил друг. С тех пор дилеров, продавших дозу умершему наркоману, в США стали наказывать за причастность к передозировке, приведшей человека к смерти. Парни из мексиканской провинции получали до 20 лет тюрьмы.
Раскрутив всю преступную цепочку, полиция Портленда хотела создать прецедент, на который могла бы равняется вся страна, изнывающая от безнаказанности южноамериканских наркодилеров.
Алексей знал, что от “черной смолы” каждый день умирают люди, однако в их смерти себя он не винил. Ведущий дело следователь описал перспективы следующих 20-ти лет жизни за решеткой, которые ждут парня, в случае, если тот не пойдет на контакт со следствием. Общаясь через переводчика, Дзюба раскололся и указал на вышестоящего в этой цепи поставщика.
В свою очередь дилер Дзюбы дал адрес своего поставщика, а очередной делец назвал имя мексиканца, “держащего” весь район.
Итак, в апреле 2011 г. ниточки привели к некому выходцу из Мексики, Джаквину Сегуро-Кордеро, арестованному ранее по другому делу о передозировке.
Дело в том, что региональный менеджер по продажам наркотиков испытывал временный недостаток рабочих рук, поэтому, время от времени, сам брался доставлять черную смолу заказчикам.
“Если раньше, чтобы купить героин, приходилось ехать в гетто, – говорит прокурор округа Клакамас, Стив Мыгрант, – то теперь, поставщики стаями прибывают в спальные районы. Словно рыбаки на Аляске, они работают семь дней в неделю, а затем возвращаются домой и отдыхают”.
Таким образом, героин, сходивший с весов Сегуро-Кордеро, распространялся на расстояние до 150 миль от его жилища. Подростки из окрестностей Портленда приучились ездить в город, закупая черную смолу, чтобы затем втридорога торговать этим дешевым наркотиком в своих районах. Так как ребятам каждый день требовалось кормить свое пагубное пристрастие, многие из наркоманов сами становились дилерами.
По словам жителей Портленда, задерживая подобных гастролеров, полиция часто их отпускала, даже с десятком баллончиков героина на руках. Видя бездействие правоохранительных органов, начинающие наркоманы набирались храбрости и продолжали травить весь округ мексиканской смолой.
Из Мексики приезжало все больше новых курьеров; ведь максимум, что им грозило – это депортация из страны.
По словам автора, все это напоминает стиль ведения бизнеса в Мексике: если вдруг одному человеку в деревне удалось сколотить состояние на продаже гончарных изделий, то на следующий день этим занималась все жителей села.
Мелкий бизнес в Мексике весьма однообразен и неоригинален – ведь в этой стране постоянно приходится работать с оглядкой на девальвацию и кризис; каждый “бизнесмен” сбивает цену.
Действуя так на американской земле, разносчики мексиканской “пиццы” составили конкуренцию легальному наркотику – “ОксиКонтину”, заодно унося еще больше человеческих жизней.
Если раньше известие о нескольких граммов героина становилось местной сенсацией, то вскоре рутиной был арест целых килограммов этого вещества.
Однако после смерти Лина Баяса городская полиция стала действовать жестче. Продавцам дурмана внятно напоминали о 20 годах за решеткой. Окружная прокуратура начала плотно сотрудничать с федералами, врачи-патологоанатомы делали аутопсию максимально быстро, все это привело к быстрым арестам таких дилеров как Сегуро-Кордеро. Обвиненный в смерти Товия Синаева и еще одного жителя Портленда, мексиканец получил 14 лет заключения.
Благодаря взаимодействию с полицией, соучастники получали снисхождение, а преступники – место на скамье подсудимых.
Несмотря на ряд проведенных правоохранительными органами мероприятий, проблема героиновой зависимости продолжает волновать родителей и власти округа. Сегодня эксперты бьют тревогу, каждый день говоря о слишком большой распространенности дешевого мексиканского героина в регионе. Причем увлечение этим наркотиком распространенно среди представителей среднего класса, которые за дозу могут запросто ограбить магазин.
