До недавнего времени я пребывала в уверенности, что за двадцать лет профессиональной деятельности в округе Сакраменто я, как социальный работник, сталкивалась практически со всеми возможными жизненными ситуациями, в которых периодически оказываются наши соотечественники. Однако, направленность порядка десяти телефонных звонков, которые поступили операторам Русской информационно-справочной службы в течение последних двух месяцев, заставила меня несколько изменить своё мнение. Оказалось, что есть ещё одна проблема, с которой сталкиваются и пытаются бороться один на один некоторые русскоязычные граждане нашего города. И проблема эта столь же сложна, сколь деликатна, принимая во внимание многочисленные родственные и церковно-общинные взаимоотношения, связывающие практически каждого, приехавшего сюда на волне иммиграции конца XX – начала XXI веков, пишет директор Русской информационно-справочной службы Сакраменто, Татьяна Шевченко на страницах “Диаспоры”.
В светских кругах эта проблема давно уже широко признаётся и обсуждается, и в русском обиходном языке ей давно уже дано красноречивое и никого не удивляющее название: брачный аферизм. Однако в условиях довольно обособленной социальной группы, коей является наша русскоязычная евангельская община, говорить вслух о серьёзных проблемах семейных взаимоотношений как-то вообще не очень принято, а уж о брачном аферизме и подавно: какой «аферизм» может быть в брачных отношениях, получивших не только юридическое подтверждение, но и пасторское благословение, радостное признание всех верующих родственников и друзей, молитвенную поддержку и благие пожелания членов поместной общины сразу в двух странах?
Однако, десять телефонных звонков, полученных нашей службой за последние два месяца, упорно возвращают к реальности. Ситуации, рассказанные звонившими, удивительно похожи, с той лишь разницей, что большинство из привезших своих супругов из-за границы и теперь не знающих, что делать в сложившейся ситуации – женщины. Лишь двое из осмелившихся позвонить нам для получения информации – мужчины. Но я предполагаю, что на самом деле мужчин среди русскоязычных граждан Америки, попавшихся на удочку брачного аферизма, не меньше, а может быть и больше, чем женщин. Просто как обычно, мужья брачных аферисток скорее всего пытаются решить свои проблемы с максимальным сохранением мужского достоинства (как они это понимают), и воспринимают обращение даже за информационной помощью, как проявление слабости.
Здесь я позволю себе сделать маленькое отступление. В интернете существует некий русскоязычный информационный ресурс, подающий различную информацию с определённой долей сарказма и юмора. По определению этого ресурса, брачный аферизм – это деятельность по окольцовыванию доверчивых людей с целью последующего развода и получения отступных или половины имущества. Определение довольно точное, исходя из тех историй, которые довелось услышать.
Как я уже сказала, житейские сюжеты проживающих в Сакраменто жертв (по другому и не скажешь) супружеских уз, удивительно похожи, как и образы самих пострадавших. Представьте себе женщину лет 35 или чуть старше, бывшую замужем, а ныне одинокую, добрую, немного наивную, в сердце которой до сих пор хранится столько нерастраченной любви к Мужчине, ещё не встреченному, но уже желанному, долгожданному, который пусть не красавец, но зато «душой хорош», пусть не богач, но «руки золотые», пусть не… надеюсь, читатели уже поняли, что любые недостатки предполагаемого Принца будут её любящими глазами обращены в достоинства. И кто осмелится обвинить в этом ту, чьё сердце жаждет семейного устройства, мира, радости, возможности любить и быть любимой?
Итак, эта женщина, которая на самом деле обладает множеством физических и моральных достоинств, и ещё одним немаловажным – американским гражданством – едет погостить в страну своего детства – Россию, Украину, Беларусь, Узбекистан. И встречается – в поезде, автобусе, самолёте, на квартире у друзей – с Ним, мужчиной из своих грёз. Мужчина этот не красавец и не атлет, но мил и приятен в разговоре и следовательно «душой хорош». Не богат, но готов на любые будущие подвиги, особенно «для любимой женщины». Одинок – с прежней женой «не сложилось», как правило по вине жены, но «возможно где-то и я был неправ». Скромен и вежлив, умеренно-откровенен в выражении своих сердечных мечтаний и жажды душевного тепла, добрых отношений, семейного уюта… Удивительно, как просто оказывается манипулировать человеческой добротой и естественной для любого человека потребностью в любви! Поэтому, повторюсь, что подобные истории, естественно в зеркальном соотношении, случаются и с мужчинами, обладателями американского гражданства.
Следующее развитие отношений происходит также как по сценарию. Она возвращается в Сакраменто, они продолжают общаться по скайпу, телефону, интернету. За это время он либо становится членом одной из поместных церквей, либо, уже будучи таковым, получает благословение пастора на брак. Потом, окрылённая молитвами и наставлениями служителей, друзей и родственников, она снова приезжает к нему для заключения и благословения брака, который, как известно, отныне «совершён на небесах». И теперь эта женщина открывается для любви вся, без остатка, готова нести все тяжести и трудности, отдавать последние заработанные средства, рисковать своим устоявшимся бытом и кредитной историей, иногда даже отношениями со старыми друзьями или родственниками – всё ради блага их новой семьи, чтобы не столько ей, сколько мужу, полученному в ответ на долгие ожидания и молитвы, было хорошо. И когда она вдруг очень скоро замечает изменения в поведении и эмоциональном отношении своего избранника, то начинает винить в этом себя и ещё больше старается проявлять к нему любовь, которая «не ищет своего, не мыслит зла, всё покрывает, всему верит, всего надеется».
Но рано или поздно наступает момент прозрения, сначала в виде сомнений, потом вспоминаются «звоночки» из прошлого, когда они ещё не были женаты. И этих тревожных звоночков было, оказывается, несколько, но не хотелось обращать на них внимание. Потом постепенно складывается целостная картина, и приходит понимание, что основной целью супруга был далеко не счастливый брак, а доступная возможность обрести статус постоянного жителя США, в которой наивному гражданину Америки была отведена вполне конкретная роль.
Из писем и откликов читателей
“Когда я поняла, что ошиблась, прошло почти 5 лет. Я не очень его интересовала как женщина или жена, меня это вводило в недумение. Все поведение его мне было непонятно, потому что я ему доверяла. Он же подал на развод и стал терроризировать меня, угрожать, и уже много раз увеличивал сумму, которую хотел бы от меня получить.”
“Наблюдая за действиями и отношением ко мне как к человеку, я поняла, что он видит только деньги, которые может забрать от раздела имущества. Больше его ничего не интересует в моей личности.”
“И вот наш Дон Жуан оказывается волею случая рядом с настрадавшейся от одиночества дамой, которая на многое закрывает глаза, покупая из своих личных доходов необходимые вещи и домашнюю утварь, дабы угодить новому переселенцу и постояльцу, при этом упуская из виду, что у него нет самого главного в отношениях. Потом через время та начинает замечать и понимать, что-то не то. А спросить не хватает смелости, чтобы не обидеть легко ранимого партнера, такого раздражительного и экономного. … Как правило аферисты готовятся планомерно и долго, изучая ситуацию вокруг жертвы. При этом заводят прочные контакты с доверчивыми родственниками.”
“Моих сил и средств для борьбы с мужем-аферистом просто нет. Сегодня в ожидании решения суда над моей судьбой одинокой и больной женщины, я испытываю большие затруднения от процесса, который мне навязывают. Мое желание обойтись без суда и дорогостоящих судебных разбирательств и издержек. Спросите, кто он? С виду не подумаешь, потому что этот человек посещает одну из церквей города, и почти считает себя верующим. Допускаю, что не одна я оказалась в таком положении экономических перемен, но все же есть мудрые люди, которые могут поддержать и наставить. Надеюсь услышать через газету не осуждения, а взвешенные человеческие пожелания.”
“Очень жаль,что не зная о брачных контрактах, наши люди оказываются обманутыми. Они надеются, что у них все будет хорошо, при этом так искренне доверяются, что забывают что надо быть осторожными.”
“Одних общественных молитв и упреков, кто виноват или кто прав, маловато, надо спускаться к людям поближе и вникать конкретно в судьбы, укрепляя духовную сторону брака, сохраняя самое ценное на планете, дарованное Богом для людей: право быть людьми.”
Итак, вполне закономерно, что после получения вида на жительство в США, развитие отношений, построенных на нечестных мотивах одного из супругов, как правило заканчивается судебными тяжбами. В дополнение, возникают проблемы во взаимоотношениях с родственниками, которые успели полюбить нового члена семьи, друзьями, которые привыкли видеть пару вместе и воспринимать как семью, с пастором и членами поместной общины, которые молились, сопереживали, благословляли, поздравляли, советовали, поддерживали их – обоих.
Так что в результате женщина (или мужчина), решившиеся наконец признаться самим себе, что их бесцеремонно использовали как средство для получения грин-карты, встречаются не только с экономическими проблемами, вызванными разводом, не только с тяжелейшей психологической травмой от предательства, разочарования, разрушенных планов и ожиданий, но и с массовым осуждением тех, на чью поддержку могли рассчитывать. И если сопутствующие любому разводу финансовые и психологические проблемы воспринимаются практически всеми как само собой разумеющиеся и неизбежные, то внезапный социальный вакуум, в котором оказывается до недавнего времени “прекрасная духовная сестра” или “дорогой брат”, вызывает у пострадавших естественное недоумение, ещё более шокирующее от того, что общинный остракизм, непонимание и осуждение, исходит со стороны тех, кто казалось бы первыми должен был бы прийти на помощь – пастора, родителей, родственников, взрослых детей, близких друзей, многолетних соратников по евангельскому служению, словом всего того привычного социального круга эмоциональной и духовной поддержки, который теперь пришёлся бы как нельзя кстати.
Вопросы “почему они все поддерживают того, кто меня обижал и обманывал?”, “почему никто не верит мне?”, “почему те, кто были моими друзьями, теперь его (её) друзья, и настроены против меня?”, “почему пастор даже не пытается понять ситуацию, а уже имеет мнение, составленное из рассказов других?” – только добавляют переживаний.
А действительно, какими такими личностными качествами обладают брачные аферисты, что им удаётся так успешно манипулировать и своими жертвами, и их друзьями и родственниками? Как им удаётся так войти в доверие, что окружающие готовы помогать, поддерживать, ручаться, подписывать петиции и жертвовать десятилетиями прежних отношений по сути ради совершенно незнакомого человека, с которым их на самом деле ничего не связывает, и о котором они практически ничего не знают, кроме краткого положительного впечатления, полученного благодаря его же стараниям?
Начнём с того, что у любых аферистов, в том числе и брачных, есть несколько характерных особенностей, благодаря которым они эмоционально привязывают к себе по натуре добрых и доверчивых людей, искусно играя на достоинствах последних. Например, аферисты для достижения своих целей выбирают людей, которые по природе склонны заботиться о других, ставя чужие интересы выше собственных, которые благодаря полученному воспитанию смотрят на себя как бы чужими глазами, поэтому одобрение стороннего человека ими воспринимается как подтверждение правильности их поступков. Эти люди – прекрасный материал для афериста, так как они готовы слушать, помогать, поддерживать и заботиться о других даже в ущерб собственным интересам, что собственно ему и нужно.
Также те, которые привыкли брать на себя ответственность и решать проблемы, как свои, так и своих близких, с достойным уважения терпением, не обременяя лишний раз окружающих просьбами о помощи, являются подходящей мишенью: что может быть удобнее терпеливой и кроткой женщины, долгое время не жалующейся никому на трудности и переживания, связанные с поведением нового супруга?
Как я уже сказала, аферисты успешно манипулируют добрыми и чуточку наивными людьми. И те проявления любви, доверия, дружбы, уважения, что в нормальных человеческих отношениях являются взаимными и естественными, для афериста – лишь кнопка воздействия, чтобы получить желаемое. Вот почему аферисты строят отношения таким образом, чтобы постоянно вызывать в другом человеке сочувствие, заботу, желание помочь. Они умеют лгать и притворяться, и прекрасно играют на чувстве ответственности, вины, порядочности и честности другого, хотя для них самих эти качества не представляют никакой ценности. Поэтому глубоко ошибаются те, которые в общении с аферистом надеются на его признательность и доброе отношение: в удобный для себя момент он использует и очернит их точно так же, как и тех, кто были прежде.
В принципе, такое эскплуататорское поведение вполне логично, так как аферисты руководствуются исключительно личными интересами. Единственное нелогичное звено в цепочке реальных жизненных историй, которые так или иначе происходят в нашей евангельской русскоязычной общине – резкая негативная перемена отношения близких и друзей к пострадавшей стороне. И к сожалению я пока не встречала случаев, где бы пострадавшие от брачного аферизма русскоязычные граждане США могли бы рассчитывать на солидарность и поддержку своих живущих рядом соотечественников.
Тема, поднятая мной на страницах «Диаспоры», оказалась действительно не только деликатной, но и актуальной, как отметила в своём письме в редакцию читательница, подписавшаяся именем Лена Вильдер: «Конечно, это явление тут существует. Но не все так просто, как описывает его автор статьи.» Безусловно, не всё так просто в вопросах человеческих взаимоотношений, особенно, если отношения эти строились с заведомо корыстными намерениями, как например, получения вида на жительство или улучшения материального положения за счёт другого.
Не всё так просто, когда человек, связанный с другим не только юридически оформленным союзом, но и пасторской молитвой, возложением рук и церковным благословением, обнаруживает, что в какой-то момент он или она должны сделать выбор между верностью и предательством, порядочностью и нечестностью.
Постоянные читатели, наверное, помнят, что началом для серии статей о брачном аферизме послужили полученные операторами Русской службы звонки от довольно значительного количества людей, пострадавших от такого рода отношений. Некоторые из них находятся в процессе развода, некоторые уже прошли этот неприятный юридический процесс, но, как я уже говорила, похожи не только их истории, начавшиеся с прекрасных ожиданий и надежд, и закончившиеся не только материальным, но и психологическим уроном – разочарованием, обидой, потерей веры в любовь, человеческую порядочность, ежедневной душевной болью, даже желанием умереть, чтобы избавиться от мучительных переживаний. Их истории похожи и в том, что во время всей этой неразберихи с семейными взаимоотношениями, они вдруг обнаружили себя в социальном вакууме, практически без поддержки и понимания родственников, друзей, братьев и сестёр по вере.
Я задала читателям вопрос, почему пострадавшие от брачного аферизма, особенно женщины, не находят столь необходимой им в трудный момент эмоциональной поддержки от тех, с кем жили, дружили или были близко знакомы не один десяток лет. И возможно, мнение, высказанное в письме Лены Вильдер, действительно отражает точку зрения окружающих этих женщин общества и церковных служителей на происходящее: «…очень удобно привезти себе сексуального раба, который не знает законов, языка, не имеет ни родных, ни знакомых, да еще и зависит от нее материально. Им удобно управлять. Конечно, в таком случае любовь будет платной , прямо пропорциональной размеру ее кошелька. А что, когда она за все платила, вывозя сюда необеспеченного, на грани нищеты человека, она этого не понимала?» Возможно на самом деле, окружающие такую женщину друзья-христиане видят в подобном браке лишь меркантильную взаимную выгоду: сексуальные отношения за материальные блага? Тем более, респондентка, подписавшаяся Леной Вильдер, несомненно основывается на мнении, принятом в среде её единоверцев: «Я не стала бы об этом писать, если бы не знала о нескольких именно таких случаях. И именно в нашей церкви.»
Я благодарна Лене за откровенность. Не у многих хватит смелости признаться, что в нашем городе есть русскоязычные христиане, воспринимающие благословенный церковью брак двух верующих людей как непристойную сделку: «ты мне секс – я тебе гражданство». В такой интерпретации действительно нивелируется любой духовный компонент, который казалось бы должен был бы присутствовать у двух взрослых христиан, решивших заключить брачный союз, и бракосочетание, совершённое пастором то ли под церковной крышей, то ли под небесным куполом, приобретает здесь чисто формальное значение, становясь лишь дополнительным доказательством «действительности брака» для иммиграционных служб. И если друзья и знакомые таких супругов разделяют подобный взгляд на брак, тогда и последующие их действия в осуждении или поддержке той или иной стороны также вполне логичны.
Завершая данную статью о брачном аферизме в нашей русскоязычной общине, хочется сказать пару слов о некоторых нюансах развода, которым как правило всё дело и заканчивается. Когда на это решаются супруги, заключавшие свой брак молитвой и обещаниями «любить и беречь в болезни и здравии, пока смерть не разлучит», то развод может быть последней возможностью для брачного афериста проявить так внешне декларируемое им благородство и великодушие, и удивить этим ту, которая за время семейной жизни привыкла воспринимать его негативно.
Но так как в силу характерных особенностей подобных личностей это маловероятно, то у пострадавшей стороны также есть законное право защищать свои интересы, выставлять свои требования, оспаривать судебные решения, и добиваться справедливости соответственно её видению происходящего. Поэтому в результате долгих юридических баталий не всегда брачный аферист добивается желаемой цели, а порой оказывается в той же ситуации, что и до американского брака – «необеспеченным, на грани нищеты».
Стоит ли всё это потраченных усилий и денег, умственных и эмоциональных страданий, испорченной репутации, нервов, унижений, бессонных ночей и многочасовых обсуждений с юристами, «перемывания косточек» с друзьями, знакомыми, служителями – это конечно каждый волен решать для себя. В заключении своего письма Лена Вильдер пишет: «Значит такая проблема с этими людьми есть, и не стоит рассматривать ее столь односторонне.» Совершенно соглашаясь с этим выводом, мы, по мере необходимости, будем продолжать рассматривать эту проблему с разных сторон – на радио и в газете – на основании фактов, событий, и читательских откликов.
